Неизведанны дали молчания:
В клочья письма, и все – без ответа.
Не испито до дна расстояние –
Будет встреча и будет прощание,
Будет юность в мечтанья одета
За порогом грядущего лета.
Небесами мы шли бездорожными,
Слыша тайных цикад переклички.
Ах, мы были детьми невозможными, -
Сами боги, - мы стали безбожными.
Но исписаны лета странички:
Дни сгорели дотла – будто спички.
Мы в любви были страшно несдержанны
И спешили скорей стать взрослее.
Как случилось, что счастьем отвержены
Стали мы? И, как будто рассерженны,
Наши дни не ставали светлее,
Потерявшись в сребристой аллее.
И, гонимые ветром и горестью,
Мы неслись сквозь толпу без оглядки,
Поступившись гордыней (иль гордостью?),
Зачитались кровавою повестью,
Но так жаждали этой разрядки.
Лето, стой! Не играй с нами в прятки!
Как же друг превратился в предателя?
Как любовь оказалась пустышкой?
В небесах, не найдя указателя,
Мы узнали, кто в маске карателя.
Жизнь не вечна, и вечно жить – слишком...
Уходи, лето, пламенной вспышкой...
Мы сбежали, без прав на прощение,
Но познали всю сладость запрета...
Я любил. А кого? Нет значения.
Только правда приносит мучения:
«Наша юность прошла и отпета
На пороге минувшего лета».