Монархиня однажды в переписке с Гриммом,--
А с ним она была особенно близка,--
Призналась, что гнетет ее тоска;
Что нынче утром перебрала с гримом,
Ведь тают годы с отзвуке незримом,
И сединой белеют у виска.
И так страшны ей властные вериги,
Что скрыты за короной и гербом,
Что слышатся ей в шорохе любом
Не мыши, а придворные интриги.
Чтоб не сойти с ума, взяла она альбом
С той полки, где всегда стояли книги.
"Вы не поверите, любезный мой барон, --
Делилась впечатленьями царица, --
Когда открылась первая страница,
Весь мир мой покатился под уклон.
Казалось мне, что вижу дивный сон,
И что лечу по Небу в колеснице!
Представьте, перед Вами Райский Сад --
От Хаоса до Сотворенья мира,
От юного Амура до Сатира:
В барочном зеркале "порочный виноград";
Плоды то ананаса, то инжира --
Все расточает дивный аромат!
Там розы цвета вишни и само,
По воздуху порхающие феи,
Под музыку Вивальди и Рамо
Танцующие Нимфы и Психеи:
Веретено, что движется само
Вдоль канта и меандровой аллеи.
Там в небесах летящая форель
Прозрачней лучика, чуть тоньше хворостины;
Там вместе с лирою поет свирель,
Приветствуя Рожденье и Крестины...
Все это чудо создал Рафаэль! --
Клянусь, я воссоздам его картины!
Наш климат и суров и нелюдим,
Ведь Петербург построен на болоте;
Нам всем полет души необходим,
Как плод раздумий, утешенья плоти ...
А мы, подобно варварам, хотим
Любую птицу подстрелить на взлете!
Я Петербург не сравниваю с Римом, --
Не близок ни портрет, и ни пейзаж, --
Но как бы мне хотелось Эрмитаж
И Ватикан связать мостом незримым,
Чтоб меценатом слыть неутомимым,
Служа искусству, словно верный паж.
И чтоб два города Апостола Петра,
Одной души и одного нутра,
Но с разных берегов -- с Невы и Тибра,
Черты узнали своего лица
В том зеркале, где брата-близнеца
Пересказали силою верлибра!"
И все, что понял Фридрих-Мельхиор, --
Какой в душе произвели фурор
Те самые картины Рафаэля,
Что вот уже неделю за неделей
Екатерина, глядя на Неву,
Не ест не спит, а грезит наяву.