С утра пробуженный звонком противным,
На время смотришь с изумлением тупым,
Кто разлучил тебя со сновиденьем дивным,
Нажатьем домофонной клавиши простым.
Накинув полотенце, еще мокрое от омовенья,
Плетешься заплетаясь в направлении двери,
Окидывая взором скромные свои владенья,
Подумав про себя - "Спаси Господь и сохрани".
Дверь открываешь, совсем забыв о злодеяньях,
Там человек стоит какой то неизвестный в сером,
И смотрит, словно в его немыслимых желаньях,
Ты враг, превосходящий его разумом и телом.
Окурок гасит он вздыхая, не сводит глаз с твоих очей,
И молвит гласом сиплым - "Кто вы есть, мужчина?"
Бумагу тычет - "И записан адрес на бумажке этой чей?
Его дала мне девушка, красивая, по имени Марина."
"Вы кто же будете таков товарищ вы мой дорогой,
И что хотите от меня в такую рань на буднях, в среду?
От изумленья и догадок сейчас я вовсе сам не свой,
А ведь поспать планировал сегодня до самого обеду."
Представился он самым страшным сыщиком на свете,
Но это, в принципе, былоб оспорить весьма сложно,
Ты не видал таких еще, столь не приятных, на планете,
Товарищей, которых видя рядом, становится тревожно.
Улыбка мерзкая его с зубами цвета ржавой железяки,
Глаза с прищуром старого чекиста холодно-стеклянны,
Его пальто, что более походит на одеянье Шипокляки,
И мерзкий голос, словно у пропитой с возрастом путаны.
"Чего хотите от меня вы странный человек, я вас не знаю,
Какого вы приперлись в дом уютный мой в такую рань,
Мне не приятны вы, а потому на кофе вас не приглашаю,
Вы вызываете лишь негатив, переступив порога грань."
"Зачем же так жестко поступаете со мною прям с порога,
Я к вам по делу, чтоб правду происшествий распознать,
Кто-то убил людей на днях, не побоявшися суда и Бога,
А я лишь призван, чтобы клубок сего деянья размотать.
Где были вы в такой-то день во столько-то и с кем?
Кто может подтвердить наличье вас с ним рядом?
Чем занимались раньше, вы задолго очень перед тем?"
И посмотрел он изучающим, не добрым очень взглядом.
"Вот так бы и сказали уважаемый сотрудник сразу,
Чтоб подозрений нехороших не будить во мне с утра,
Про это я не знаю ничего и даже не слыхал ни разу,
А алиби мое вам подтвердит в больнице медсестра.
На тот момент с ангиной отбывал лечение в больнице,
С температурою высокой, болями и кашлем сильным,
С иголкою валялся, на больничной койке, в ягодице,
И потому прошу считать меня уже заведомо невинным."
"Проверим!" - молвил незнакомец глаз не отрывая,
Со взгляда твоего уверенно смотрящего навстречу,
"Вот визитка, если разум свой невинный напрягая,
Вы что-то вспомните, звоните, вам назначу встречу."
Сна словно не было и вовсе - "Мерзавец следопыт",
"Что может знать он, ведь трупы обгоревшие в земле,
Ко мне пришел узнав про связи он, с теми, кто убит,
А ты держался молодцом, да и уверенно вполне."
Но как бы ни было, в душе и боль есть и обида,
Ведь защищал себя ты, и право жить свое достойно,
Но по любому, не пощадит убийцу жестокая фемида,
И память о том дне, мне не позволит жить уже спокойно.
Совершая то деянье, от злых людей отчаянно спасался,
Тебя от них бы не спасли не правосудие, не Божий перст,
Конечно же ты жертва зла, и лишь спасаясь защищался,
Но так и будешь свой теперь нести, ты тяжкий этот крест.