Не ищу в себе я боле
ни заслуги, ни вины,
голос вызрел, да в неволе
отболел до тишины.
Но молчанье рушит стены
и ведёт меня туда,
где зачем-то откровенны
люди, вещи, города.
Отвернусь, глаза закрою:
«Не желаю. Не хочу»,
но ведомая игрою
снова голосом плачу.
И хранит меня безмолвье
от стихов и от молитв,
и клубятся в изголовье
змеи вещие мои.