В нашем старом лесу наступил листопад,
Ежечасно меняя рисунки и краски.
Разрывая деревьев красивый наряд,
Он снимает одежды и летние маски.
Под кудрявой берёзой увидится мне
Обнажённая баба-старуха…
Песни, помнится, пела она по весне,--
Нет ни голоса больше, ни слуха.
И фальшивит она, и гнусавит она,
И стесняется вида и пенья…
И стыдливо за ёлкой укрылась ольха,
Не приемля ветвей обнаженья…
Удержать свои листья рябина спешит,--
Зелень кружев так быстро ржавеет,
И пугает её изменившийся вид,
Она больше и больше краснеет…
И лысеют дубы на поляне лесной,
Друг на друга глядят с сожаленьем:
Ведь красавец какой и совсем молодой,
А так рано пришло облысенье!
Прилетают ветра и трубят, и свистят,
Поразвлечь хотят поросль лесную.
Вальс играют, фокстрот, полонез, краковяк,
Но, увы, здесь уже не танцуют.
Только ели, отвесив поклон-реверанс
Рядом паре раскидистых сосен,
В блеске зелени пышной какой-то романс
Себе под нос тихонько гундосят.
И шуршат под ногою лохмотья одежд,
Лоскутки зависают меж веток,
Как остатки мечты, как остатки надежд,
Как желание скорого лета.