(******)
Хоть захлебнись чернилами и плачь,
бывает в феврале такая скука,
что, вздрогнув от дверного стука,
все мысли убегают вскачь.
Запруженный людьми большой вокзал,
как междометие зимы побитой молью,
засыпан по уши крупнозернистой солью
крутого снега – горный перевал.
Зачем я здесь? Скорее – почему?
Когда мне подадут к посадке поезд?
И рельсы – вытянутый пояс –
исчезнут уползая в пелену.
Исчезнут уползая в пелену –
белёсую, завьюженную, злую.
В ней неизменно спишут подчистую
какую ни какую, а войну.
Какая ни какая, а печать
синеет на бумаге подорожной.
Так значит в путь, к границе невозможной?
Как знать! Как знать… Как знать…