И вот я был на Валааме,
Я видел храмы и скиты.
В саду — огромные цветы
И расписные стены в храме.
Я ставил свечи и просил
Того, что просят в час раздумий.
За тех, кто жив, за тех, кто умер
И чтобы мне хватило сил.
Иконы две в церковной лавке
И карту острова купил.
В самой же церкви запретил
Иисус торговлю из-за давки.
Веками славен Валаам,
Но вид его вполне обычный -
Из-под лесов фасад кирпичный.
Еще не восстановлен храм.
Но к Богу он как будто ближе
За годы отчужденья стал.
Он от войны не пострадал
Как от советских ребятишек.
Смеялись, верно, праотцы,
Когда в честь Гаршина назвали
Того, чью волю исполняли
Макаренковские юнцы.
Никто давно уже не вспомнит
Цедимый строгостью покой.
Сегодня спутает любой,
Кто здесь турист, а кто паломник.
И в том не чувствуя вины,
Что мы как зрители смотрели
В своем пути у самой цели.
Мы ждали сердцем тишины.