1.
В неком царстве отдалённом
(Уж не помню и в каком.)
Жил-был царь и в зале тронном
Часто думал об одном.
Вот, поди, уже лет тридцать
Правил он своей страной.
Срок пришёл освободиться
От трудов и на покой.
Но досадная загвоздка
Наводила много дум:
Все три сына переростка
В управленье ни бум-бум.
Старший сын – Тит – объедало –
Занимался столько лет
Тем, что ел возами сало
И телегами омлет.
Очевидно, было сразу,
Миром править на земле –
Это вам не кушать зразы,
Заедая крем-брюле.
Средний сын слыл «донжуаном».
Хоть Федот, да вот не тот.
Он, как будто кот сметану,
Обожал весь женский род.
Ни к чему ему бумаги
И державный антураж.
Выпьет кубок пенной браги
И вперёд на абордаж.
Младший сын Иван – романтик –
Был намного всех скромней.
Он на шест привяжет бантик
И гоняет голубей.
Вывод ясен и понятен:
Что за царь, коль у него
Кроме крыш и голубятен
В голове нет ничего.
Вот такое огорченье
Грызло царское чело.
Но настало просветленье –
Умной мыслью снизошло.
Рассмеялся царь лукаво,
Плюнул весело в камин:
– Голова моя кудрява!
Ай да батька – сукин сын!
Мысль хотя и гениальна,
Но логически проста:
Оженить сынов буквально
До Осеннего Поста.
Смысл такого вот решенья
Заключался только в том,
Что кому-то без сомненья
Попадёт жена с умом.
Ну, а если с благоверным
Будет умная жена,
То и со страной, наверно,
Не случится ни рожна.
2.
Царь свою идею в дело
В одночасье воплотил:
Подписал указ умело
И посыльных нарядил.
Все вокруг засуетились.
Три проворные гонца
К царским сыновьям явились,
Донести указ отца.
Тит закашлял как-то глухо
И с досадой отложил
Хлеба белого краюху
Ту, что маслом ублажил.
Тит про себя:
«Что за жизнь! Эк, их припёрло!
Каравай, мой каравай!
Даже шпик не лезет в горло,
Хоть ложись и помирай!»
Для Федота вести эти
Тоже были не цветы.
Он в который раз приметил
Женщину своей мечты.
Федот про себя:
«Что за жизнь! Нам с ним не спеться!
Хоть сбирайся в монастырь!
Даже к новой даме сердца
Разом интерес остыл!»
Лишь Иван весьма достойно
Встретил происки дворца,
Спрыгнул с крыши и спокойно
Зашагал в покой отца.
3.
Тронный зал. Монарх на троне,
Будто Сфинкс в глухих песках.
Голова его в короне,
Ноги – в красных сапогах.
Перед ним стоят три сына,
Словно три богатыря.
Эх, здоровые детины,
Если честно говоря!
Царь:
«Так, сынки, мне надоело
Видеть каждый раз в окно,
Как болтаетесь без дела,
Будто в проруби сукно.
Чтобы без забот не кисли,
Не бродили, словно квас,
Я пришёл сегодня к мысли
Браком озадачить вас.
Выйдите сейчас вы в поле.
Каждый лук возьмёт с собой.
Пустите стрелу на волю
И прощай мир холостой.
Где стрела падёт на землю,
Там и суженая вам.
А отказа не приемлю:
Враз сошлю на Валаам!»
4.
Воет ветер в чистом поле.
С неба стылая капель.
В эту пору б чаю вволю
Да в горячую постель.
Но царевичи пуляют
Стрелы сквозь туманный дым,
Потому что понимают,
Валаам, увы, – не Крым.
Понадеявшись на Бога,
Первым Тит решил пальнуть.
У боярского порога
Был его окончен путь.
Хоть Федот и сам не промах,
Но не дура и стрела:
Вмиг в купеческих хоромах
Треволненья подняла.
И лишь только у Ивана
Всё не так, как у людей.
Запустил стрелу он странно,
Будто в небо голубей.
Заискрилась, засвистала,
Воздух молнией прожгла.
Вот забот-то было мало,
А теперь пошли дела.
5.
День прошёл, другой уж к ночи…
У Ивана плох итог:
Разорвал рубаху в клочья,
Где-то потерял сапог.
А стрелы как не бывало,
Будто чёрт куда унёс.
Так недолго до опалы.
Вот ведь как стоит вопрос!
Огляделся. Страшно даже.
Всюду гниль, камыш, осот.
Чем славна Держава наша,
Так обилием болот.
И на душу населенья
По утопям всех мастей
Мы вне всякого сомненья
Впереди планеты всей.
В небе закружились мушки,
А, точнее, мошкара.
Ну, наверно, и лягушке
Выходить уже пора.
Вот она – дитя природы!
Гибкость линий, мягкость сфер…
А любима как в народе!
Во французском, например.
Царевна-лягушка:
«Здравствуй, Ваня, друг мой милый!
Значит, вот он, ты, каков!
Отбиваться нет уж силы
От болотных женихов.
Вспомню, аж мороз по коже
От обычаев таких:
Здесь чем не поганей рожа,
Тем солиднее жених.
Несмотря на притязанья,
Честь при мне, и я в чести.
Не пора ль уже к лобзаньям
Нам с тобою перейти?»
Иван про себя:
«Пнуть её б без разговоров,
И лети мячу под стать.
Но условья договора
Нужно как-то соблюдать.»
Приосанился и чмокнул
Земноводное в уста,
Глаз открыл и даже ойкнул:
– Что за чудо-красота!
Речь приятна и напевна.
Телом ладна да стройна.
Ну, ни дать, ни взять царевна,
Только больно зелена.
Царевна-лягушка:
«Не дивись такой картине.
Что стоишь?! Окаменел?!
Ты б пожил в болотной тине,
Тоже б враз позеленел!
А теперь веди к папане!
Заскучала (Просто срам!)
И по жаркой русской бане,
И по кислым русским щам.»
Иван:
«Да, пора домой, наверно,
Как тут ни крутись, ни жмись.
Что ж пойдём, краса-царевна,
Ненаглядный мой Green Peace!»
6.
Пир горой. Звенят ендовы.
Слышен смех во всех углах.
Только царь сидит сурово,
Словно на похоронах.
Но невесткам без сомненья
И легко, и хорошо.
Мало ль царь не в настроенье!
Что ж тогда на пир пришёл?!
Вот боярыне неймётся,
Шаль рукой смахнула вниз,
И того гляди, взорвётся,
Разойдётся на стриптиз.
А Федотова купчиха,
Опрокинувши стакан,
Оттанцовывает лихо
На столе уже канкан.
Лишь Иванова невеста
Не кружится, как юла,
Целый день сидит на месте
И ни шагу от стола.
То подвинется к котлете,
То к кусочку осетра.
Насиделась на диете
Из мошки да комара.
Вдруг взметнулся царь нервозно,
Грохнул об стол кулаком,
Оглядел притихших грозно
И притопнул сапогом.
Царь:
«Змей Горыныч на границе
Чинит блуд нам и разбой:
Для услады – по девице,
А на закусь люд честной.
Если не сойдёт с норд-веста,
Доберётся и до нас.
Так что, слушайте, невесты,
Новый царский мой указ:
Чтобы завтра мне к рассвету
Предоставили вердикт,
Как рептилию нам эту
Осадить и победить.
Чтоб вовеки Змей проклятый
Не тревожил этот свет,
И к тому же, чтоб затраты
Не превысили бюджет.»
Вот задача так задача!
Лучше б сразу в кому впасть.
Здесь любая неудача
Либо на кол, либо в пасть.
7.
Ночь прошла. Умыты лица.
Над страной встаёт заря.
Три девицы-голубицы
На приёме у царя.
И у каждой есть решенье,
Как помочь в беде такой.
Только вот какое мненье
Станет первою строкой?
Царь вздохнул, тряхнул главою,
Вперив в потолок свой взгляд,
А потом махнул рукою:
– Говори, матриархат!
Купчиха:
«Дело – пшик! Чтобы соседства
Нам такого избежать,
Есть проверенное средство:
Дань провизией собрать.
Принести её к берлоге.
Пусть всё съест в один наскок.
Околеет враз с изжоги
Иль от заворот кишок!»
Царь:
«Ты чего совсем сдурела?!
Али в голове дыра?!
Закрома мои смотрела?!
В них же сдохла мышь вчера!
Чтобы такую животину
До изжоги накормить,
Мне придётся половину
Всей страны оголодить!»
Боярыня:
«Что тут думать?! Плёво дело!
Неча голову ломать!
Кликнем удалых да смелых,
Соберём лихую рать!
Ну, а коль его не сможет
Одолеть своя рука,
Запад точно нам поможет:
Вышлет ихние войска.»
Царь:
«Вот дурёха так дурёха!
Нам ли нынче воевать!
Али с головою плохо,
Аль такой родила мать?!
Запад может и поможет,
Но скажу вам наперёд,
Что пустить в страну их тоже,
Что козла на огород!»
Царевна-лягушка:
Дело сложное! Но смею
Отыскать и здесь свой плюс:
Завтра мы предложим Змею
Политический союз.
Объясним ему на пальцах
Весь коммерческий расчёт,
Снарядим в Китай к китайцам.
Пусть им тоже повезёт!
Так и волки сыты будут,
И баранам выйдет фарт.
А с китайцев не убудет.
Их там с лишком миллиард.»
Царь:
«Что ж, продумано и смело.
Сразу Змею шах и мат.
Ну, душа, берись за дело,
Ты ж ведь чисто дипломат.»
8.
Всё закончилось на славу.
Царь с открытою душой
Сыну младшему Державу
Отписал под выходной.
И с тех пор в стране могучей
Воцарился мир да лад:
Стороной обходят тучи,
На посев не сыплет град.
Змей-Горыныча в Китае
Приняли, как своего.
Кормят так, что не летает.
Он теперь там божество.
Позабыл про все коварства,
Раздобрел и стал никчём,
И его в другие царства
Не заманишь калачом.