Зимний вечер. Тишина. Улица пустая.
Надо мной растет Луна бледно-золотая.
Холодна и голодна, шарит желтым взглядом...
Я боюсь идти одна. Но идти-то надо.
Тени, шорохи кустов цепких и колючих,
В темноте десятки ртов жабьих и паучьих.
По щеке бежит слеза страха и обиды,
Я зажмурила глаза - пусть Луна не видит,
Как я плачу и скулю, и дворняжкой вою.
Утешений не люблю, а насмешек - вдвое.
Вдруг приблизилась Луна, голосом плаксивым
Мне пищит: "И я одна в мире черно-синем,
Холодна и голодна, - грустная улыбка, -
Пусть по виду я - блесна, но по сути - рыбка,
Между завтра и вчера в небе запятая...
Я вообще из серебра, а не золотая!"
И продолжили мы путь, жалуясь друг другу.
На мальчишек. На салют. На любовь и вьюгу.
Я сочувствую Луне тоненькой и бледной.
Днем она лежит на дне занебесной бездны,
Ночью ходит между звезд цепких и колючих,
Если ветер, злой прохвост, не пригонит тучи.
Так что, девочка, не ной, нет причины охать:
По сравнению с Луной всё не так уж плохо.
Скоро кончится зима, скоро снег растает,
И со мной моя Луна бледно-золотая.