Душа испуганной синицей
была готова упорхнуть,
когда я первый день в больнице
перемогала – как-нибудь…
А жизнь восторженно цеплялась
за вид заснеженный в окне,
заката медленную алость,
след самолёта в вышине.
Всё ей по нраву было, даже –
больничный скудный рацион.
И лабиринт многоэтажный,
как повторяющийся сон.
И чьи-то скомканные взгляды
с безликой схожестью в беде.
И этот выпавший из ряда
непрекращающийся день…
И страх тоски потусторонней,
как шаг по лезвию ножа.
И даже то, что в телефоне
твой зыбкий голос не дрожал
в разноголосице звенящей
других, не ведающих, как
в душе, встревожено неспящей,
горчит неспетая строка…