Уф-ф-фф… Самка! Пряно пахнет кровь…
И – плоти зов неутолённый!
Тяжёлых капель цвет багров –
Бег быстрый, целеустремлённый.
Кровь… К размножению сигнал,
Закон природы – без изъяна!
Конечно, слов таких не знал
Наш пращур-полуобезьяна.
И никаких не знал он слов…
Его по каменистым кручам
Вела по следу не любовь –
Инстинкт древнейший и могучий.
Застыл. Пропали вдруг следы,
И перестало пахнуть остро,
И запах тины и воды
Ему ударил резко в ноздри.
Потряс лохматой головой:
Исчез призыв манящий течки…
Увидел яркою травой
Поросший берег мелкой речки,
На берегу – деревья в ряд,
Согнулись ветви под плодами.
Сейчас плодам он был не рад,
Искал другое он глазами.
Река спокойная текла,
Пила с ладошки самка воду,
И мощно, пламенно звала
Его к себе её природа.
Но что-то медлил… медлил он,
Топтался шумно в отдаленье,
Неясным чувством поражён
Впервые в жизни – изумленьем.
Она из речки вышла. Вот
К плоду на ветке потянулась,
Открыла выпуклый живот,
Тугие груди. Шевельнулось
И что-то стукнуло в ребро,
Он тёр глаза и дёргал носом:
Как в лунной речке серебро -
Живот упругий, безволосый.
Она вонзила зубы в плод,
Урча, оскалилась игриво.
А у него открылся рот:
Он любовался чёрной гривой
От пота спутанных кудрей
И кожей щёк, от сока липкой.
Оскалы – это у зверей!
А у неё была улыбка.
Цветок понюхала она,
Потешно сморщилась, чихнула.
И непонятная волна
Его ожгла и захлестнула.
Смотрел из-под тяжёлых век
И хмурил брови от натуги.
Зверь отступил. А Человек
Сорвал ромашку для Подруги.