It’s freezing; the doors are securely locked up.
Soft jazz fills the speakers that play on the wall…
On Fridays, past seven, her total fuck-up
Arrives at her place, saying nothing at all.
Her friends drink away to stay warm in this blur,
They hang out in bars, in the park, as they need.
Except the fuck-up is devoted to her -
Which she, overall, finds quite courteous indeed.
And really there isn’t that much to expect,
In bed, with her head iron-heavy. The fates,
She has to admit, have the right to select:
She gets the fuck-up; other girls, other mates.
She'll be quite a rebel in many a way,
Her appetite, big and her eyes, like a sea;
It waits that she’s going to ask it to stay,
To give it a hug, and to put on some tea -
But she stays in bed, and she won’t get around
To slicing salami or pouring a cup;
She’s grinding her teeth. And it comes to the sound.
On Fridays. And final. Her total fuck-up.
***
Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит ****ец.
Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только ****ец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.
Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры ****ец.
У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься»,
Обнимет и даже чайку вскипятит.
Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.