дворники скрипнут резиново скажут прощай
мир покачнется признав изменение цели
нет буквы я в окончаниях ча или ща
нет в вариантах твоих кто истории ценен
в стылом такси на вокзал ну а дальше полет
в пухе и перьях сапсан как в бою петушином
море московское спрятано в пористый лед
снежный пломбир и пучки золотых камышинок
будет соседка рассказывать долгую жизнь
внуки мужья и прогулки ее по Парижу
призраки станут в вагоне призывно кружить
явью своей затмевая придуманность книжек
слушает публика этот негромкий рассказ
внятную речь петербурженки старой закалки
слушаю я и невольно сбиваюсь на нас
ей примеряя нескромно тунику весталки
встреченной вовремя мной на железном пути
в вихрях враждебных искусственной этой метели
что продолжает свистеть клокотать и крутить
словно стирая белье с неостывшей постели
словно смывая из книги грядущих времен
то виртуальное что не насытить вещами
что мы оставим друг другу помимо имен
комнату ночь и слова непрощенных прощаний