она давно не ощущает призыв луны и колкость ветра,
и холод, что, казалось, вечность
уж длится в сей февральский час.
и ей не надо долго думать, чтоб сочинить живые краски
тех чувств, чьи мысли, зовы, ласки
терзали всех живых не раз.
но ей неведомы волнения сердечных мышц, и кардиограф
ни разу не подметил фальши в её чистейших всех кривых.
и, надо думать, есть законы, что без сомнения глаголят,
что есть сердца лишь для работы, не для любви.
она читала все романы, что подруг доверчивая юность
ей посылала как приглашенье под ложа брачного покров,
на чьих страницах, душа в себе объективизм и грубость,
она меж сухих строк искала верность, веру и любовь.
но чувства не постигнет разум, покуда сердце не пылает,
покуда мир вокруг по полкам рассортирован по числу.
и ведь не скажешь "снеговик" - она и чувств немало знала,
но не таких, чтобы на вечность, или хоть на парочку секунд.
она молилась святой деве, чтоб та послала... нет, не принца,
и не прекрасного пришельца родом из страны красивых лиц,
ей было пофиг в кого верить, в чей облик предстоит влюбиться,
лишь только чувствовать, что в жизни и в правду есть глубинный смысл.
она скиталась по мирам, и кундалини пробуждала,
и открывала свои чакры вплоть до макушки и волос,
ей знания легко давались, но всё не то, чего глазами
ни днем, ни ночью не увидишь, даже в новейший телескоп:
то, что годами постигалось, страданием, сердечной болью,
мгновеньем счастья прорывалось, и, вот, казалось - к небесам!,
что в ней давно не просыпалось - лет эдак, может, даже сотню,
и, страшно думать, но скорее, не проспалось никогда.
без чувств душа - лишь шестеренки, в единой сложной подсистеме,
что лишь заданиями питает сердечный сложный механизм.
она - машина, что обновляет свои бесчисленные схемы,
латая дыры, продолжает свою бессмысленную жизнь.
погибнет всё - и интеллект, и память, и интерфейс, и калибровка -
комплект для тех, кто в свой жизни лишь существует, не живет.
о ней напишут некролог:мол, жила на свете та чертовка...
- зачем жила? - никто не знает. и не любила никого.