Маленькая оранжевая книжечка издательства «Профит стайл», специализирующегося на популярной литературе о боевых искусствах, с фото двух ощетинившихся котов на обложке. Всего тысяча экземпляров. Первый шаг в литературу. То, к чему стремится всякий начинающий автор, для которого попасть в печать, как он часто думает – это конец пути, а на самом деле только начало. Первое издание – преддверие жизненного экзамена, который предстоит сдать состоявшемуся автору – кто ты и с чем ты пришел в литературу?
И сегодня я предлагаю нашим читателям стать свидетелями того, как на полках книжных магазинов появилась самобытная книга и пронаблюдать, какая судьба ее ждет. Прошу обратить внимание на слово «самобытная». Из всего синонимического ряда – особенная, необычная, оригинальная, своеобразная – ей больше подходит слово самобытная. Смею вам представить «Психологию и практику уличной схватки» Михаила Диденко.
Почему ее стоит назвать именно самобытной? Казалось бы, не стоит впадать в пафос, выбирать столь редко встречающееся слово и ограничиться в чем-то банальным, но надежным определении «оригинальная»? Да, ее, на первый взгляд, можно назвать и так из-за оригинальности ее темы. Перефразируя классика, высказавшегося о публике, мы отметим, что читатель любит, чтобы его удивляли, но удивляли чем-то привычным. Начинающие, да и не только начинающие, авторы ломают голову, как бы найти тему, которая была бы жизненной и экзотической одновременно, чтобы она могла впечатлить читателя новизной, но при этом не оттолкнула чуждостью и экстравагантностью. Победителями в поисках тем становятся те, кто может заставить читателя увидеть «необычное в обычном». И это еще полдела. Автор должен доказать читателю, что ему еще и нужно это необычное знать.
И Михаил Диденко пишет книгу о повсеместно известном явлении, с которым сталкивался хоть раз любой городской житель: об опасности, которая может подстерегать на улице любого одинокого прохожего со стороны «гопникус вульгарис», как их, шутя, называет автор. Казалось бы, вот явление, которое нам вроде бы знакомо, оно вот, рядом, за окном, на наших неспокойных городских улицах, но, если мы хоть на минуту задумаемся, то поймем, что ничего об этом явлении не знаем. Не знаем потому, что естественным образом хотим оградиться от «гопнической» среды, но столкновение с ней, как с тем, что является частью нашей жизни, порой происходит неизбежно.
Написаны горы научной и научно-популярной литературы о том, как строить отношения в семье, на работе, под микроскопами психологии и антропологии рассматриваются разновидности конфликтов, полно практических руководств об их разрешении, но нет и пары строк на тему о том, что предпринимать при столкновении с так называемыми примитивными психологическими группами, к которым причисляют «самую низкую в преступной иерархии прослойку, но при этом опасную для обычных прохожих», то есть тех, кого в народе принято называть гопниками.
Фактически, Михаил Диденко пишет не на полях научно-популярной литературы, как это делают те, кто высасывает темы из пальца, а на чистых просторных листах о теме, за которую никто еще толком не брался. Так что звание оригинальной его книга вполне бы заслужила, если бы не обладала еще некоторыми… особенностями, за которые ее и можно было бы назвать простым, но емким словом – особенной.
Что значит особенной, из ряда вон выходящей? На это звание претендует книга, посягающая на отказ от некоторых жизненных стереотипов. Читатель благодарен автору, когда тот помогает избавляться от шаблонного мышления, но не позволяет бить по основам своего мировоззрения. Побеждает тот автор, который освобождает читателя от стереотипов, отживших свое и вошедших в противоречие с личными жизненными наблюдениями читателя. И Михаил Диденко берет эту высоту. В своей книге он решается коснуться громоздкого отвлеченного от жизни понятия, которое оказывает с малых лет давление на психику мужчины и от того еще и доставляет немало неприятностей женщинам: навязываемый массовой культурой и двойной моралью образ «настоящего мужика». Мало кто из представителей мужского пола может в открытую признаться в том, как ему надоел этот образ, на который, как на новогоднюю елку всякий, кто желает им манипулировать, навешивает какую угодно мишуру, в основном состоящую из слишком умозрительных понятий и требований, что кому этот настоящий мужчина «должен». А «должен» тем, кто манипулирует этим понятием, больше, чем себе или своим близким.
Порой этим понятием пытаются оправдать в мужчине недостатки, а то и поступки, мешающие жить ему самому и окружающим его людям.
«Там, где вырождается культура, появляется культ», как сказал классик. Это выражение было бы непонятным, если бы его, скажем, нельзя было применить к такому культивируемому понятию, как «мужская дружба». Приходится признать, что понятие, как бы ни было оно красиво, взято не из нашей эпохи, а из той, когда от дружеской сплоченности многое зависело, в том числе физическое и даже духовное выживание человека. Сейчас же многие современные люди из своего собственного опыта могут поделиться соображениями о том, что совместное пребывание людей заставляет их либо вместе развиваться, либо вместе деградировать. И если раньше понятие мужской дружбы окультуривали, как и все то, что человек считает полезным и берет на вооружение, то сейчас стоит признать, что оно чаще встречается в виде культа, в жертву которому и приносят «настоящего мужика», и слепое следование старым понятиям не всегда идет на пользу.
Прошу заметить, уважаемые читатели, что судьба книги штука непредсказуемая. Несмотря на то, что Михаил не без иронии рассуждает в ней о женщинах, он становится защитником интересов современной женщины. Вряд ли он себе ставил эту цель, скорее всего, она стала сопровождающей в его книге. Сколько неприятностей доставляет женщинам так называемая «мужская дружба», когда под влиянием «друзей» и стереотипов «святости культа» мужской дружбы мужчина разрушает жизнь себе и портит отношения! Так что, хоть прямая цель книги - это воспитание мужчины, женщина не менее может быть заинтересована в ее существовании.
На Западе довольно осторожно начинают рассуждать о том, что следует избавляться от псевдодрузей, которые тянут тебя вниз. Даже для людей запада, индивидуалистов, эта тема болезненна, и не столь явно проскальзывает в фильмах по психоанализу, например («Быть Эрикой») или подана в виде стеба в фильме «Третий лишний». И Михаил обращает внимание о том, что Запад ностальгирует по этой теме, несмотря на необходимость идти в ногу со временем. Что говорить о нашей российской читательской аудитории, которая и вовсе может воспринять эту тему в штыки?
Однако в своей книге Михаил способен доходчиво, кратко и просто объяснить, что каждой эпохе свои идеалы.
Наши читатели, конечно, уже сейчас начинают догадываться, что впору говорить не только об оригинальности или особенности книги, но и о ее своеобразии. Казалось бы, она должна затронуть лишь узкий вопрос самообороны, рассказать о такой конкретной задаче, как отбиться от уличных раздолбаев, а при этом книга еще и касается особенностей мировоззрения нашего современника в целом. Можно ли говорить после этого о своеобразии книги? Да. Она своеобразна тем, что универсальна и направлена не на то, чтобы, вопреки ожиданию, стать перечнем приемов самообороны, а стать при прочтении началом внутренней работы над собой. Той самой работы, которая поможет не только справляться с экстремальными ситуациями на улице, но и предотвратить попадания в них.
Сколько существует пособий, где с помощью хороших фотографий поставлены неосуществимые для несведущего человека приемы против напавшего агрессора. Как бы ни были хороши фотоснимки, подобные пособия обречены быть лишь вспомогательным материалом для тренеров, да и то вряд ли. Для простого читателя подобные книги могут быть бессмысленным библиотечным запасом, который, вопреки поговорке, может только тянуть карман.
«Психология и практика уличной схватки» своеобразна тем, что действительно полезна. Не как справочник о приемах боя, а как пособие, которое настраивает читателя не теряться в экстремальных ситуациях.
И все же единственно верное определение книги это не своеобразие, а самобытность. Да, она затрагивает тему, о которой стоит говорить, и о которой мало кто говорит. Да, она широко рассматривает не саму проблему, а пути ее решения, да, она по-настоящему полезна, но в ней есть кое-что еще. И это – личность автора.
Всегда интересно быть свидетелем того, как появился новый самобытный автор. Читая его, вспоминаешь рассуждения Леонардо да Винчи о тех художниках, которые учатся у природы, «учительницы учителей», а не в мастерской, и становятся в своем деле первооткрывателями. Так, книги, в которых содержатся теоретические суждения, часто бывают сухи и скучны, когда их пишет человек, который всю жизнь занимался лишь теорией, все более и более отрывающейся от жизни. Но какой может быть книга, в которой каждое слово почерпнуто из жизни, написанная автором, который учился у самой жизни, и который стремится передать то, что наблюдал сам! Некоторые моменты в книге будут спорными, высказывания автора резкими и категоричными, но они тем хороши, что они конкретны и лишены обманчивого плюрализма, который больше опасен в авторе для читателя, чем авторские заблуждения или ошибки. Читая книгу, можно найти в ней вещи, с которыми можно и не согласиться, но твердость убеждений автора внушает уважение.
Это так важно сейчас, когда грани между противоположными понятиями размываются, и люди спешат согласиться со всем, а по сути - ни с чем.
Михаил Александрович довольно резко высказывается об изнаночной стороне влияния художественной литературы на общество, касаясь той темы, которую, кстати, редко когда поднимают писатели: об обманчивости никогда не существовавших книжных идеалов и вреде, которые они приносят. Что ж, писатель, как человек, создающий художественную правду, должен знать ей цену и предвидеть последствия своих мечтаний, перенесенных на бумагу. Слова Михаила Александровича резки и субъективны, но в них есть то зерно правды, которое должно быть в каждом писателе. Если он хочет стать… русским писателем и стремиться «предугадать, как наше слово отзовется».
Я приведу здесь небольшую басню И. А. Крылова, которого мало кто читает, а зря. Прошу даже нелюбителей поэзии обратить на нее внимание, она сюжетна, так что ее способен прочесть даже тот, кто не любит лирику.
СОЧИНИТЕЛЬ И РАЗБОЙНИК
В жилище мрачное теней
На суд предстали пред судей
В один и тот же час: Грабитель
(Он по большим дорогам разбивал,
И в петлю, наконец, попал);
Другой был славою покрытый Сочинитель:
Он тонкий разливал в своих твореньях яд,
Вселял безверие, укоренял разврат,
Был, как Сирена, сладкогласен,
И, как Сирена, был опасен.
В аду обряд судебный скор;
Нет проволочек бесполезных:
В минуту сделан приговор.
На страшных двух цепях железных
Повешены больших чугунных два котла:
В них виноватых рассадили,
Дров под Разбойника большой костер взвалили;
Сама Мегера их зажгла
И развела такой ужасный пламень,
Что трескаться стал в сводах адских камень.
Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;
Под ним сперва чуть тлелся огонек;
Но там, чем далее, тем боле разгорался.
Вот веки протекли, огонь не унимался.
Уж под Разбойником давно костер погас:
Под Сочинителем он злей с часу; на час.
Не видя облегченья,
Писатель, наконец, кричит среди мученья,
Что справедливости в богах нимало нет;
Что славой он наполнил свет
И ежели писал немножко вольно,
То слишком уж за то наказан больно;
Что он не думал быть Разбойника грешней.
Тут перед ним, во всей красе своей,
С шипящими между волос змеями,
С кровавыми в руках бичами,
Из адских трех сестер явилася одна.
«Несчастный!» говорит она:
«Ты ль Провидению пеняешь?
И ты ль с Разбойником себя равняешь?
Перед твоей ничто его вина.
По лютости своей и злости,
Он вреден был,
Пока лишь жил;
А ты... уже твои давно истлели кости,
А солнце разу не взойдет,
Чтоб новых от тебя не осветило бед.
Твоих творений яд не только не слабеет,
Но, разливаяся, век-от-веку лютеет.
Смотри (тут свет ему узреть она дала),
Смотри на злые все дела
И на несчастия, которых ты виною!
Вон дети, стыд своих семей,—
Отчаянье отцов и матерей:
Кем ум и сердце в них отравлены?— тобою.
Кто, осмеяв, как детские мечты,
Супружество, начальства, власти,
Им причитал в вину людские все напасти
И связи общества рвался расторгнуть?— ты.
Не ты ли величал безверье просвещеньем?
Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облек
И страсти и порок?
И вон опоена твоим ученьем,
Там целая страна
Полна
Убийствами и грабежами,
Раздорами и мятежами
И до погибели доведена тобой!
В ней каждой капли слез и крови — ты виной.
И смел ты на богов хулой вооружиться?
А сколько впредь еще родится
От книг твоих на свете зол!
Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!»
Сказала гневная Мегера —
И крышкою захлопнула котел.
Крылов пишет о великих злодействах, которые могут учинить книги, Михаил Диденко же пишет «о самой низкой преступной прослойке» сочинителей романтической литературы, чья вина меньшая, чем, скажем, у маркиза де Сада, хотя, рискуя впадать в крайность, не пишет, что делает для кого-то исключение. Но даже в резких высказываниях он не принесет читателю вреда, потому, что отстаивает в человеке прежде всего право на самобытность.
Самобытность… Слово редко используемое, потому, что его не всегда можно применить в отличие от его ходовых синонимов. А что такое самобытность? Если мы раскроем словарь, то прочтем, что это «существенное и постоянное проявление тех компонентов культурного достояния данного общества, которые оказываются функционально необходимыми на новых этапах его существования, обеспечивая его самосохранение и идентичность при всех изменениях в нормативно ценностной и смысловой сферах. Самобытность можно определить и как способность поддержания присущих данному обществу принципов социокультурной регуляции в ситуациях».
Это определение, конечно, относится к обществу, но если мы подставим вместо слова «общество» слово «человек», то обнаружим под этим определением… ключевую идею книги Михаила Диденко о том, каким должен быть человек, чтобы справиться с жизненными трудностями, порой совершенно неожиданными. Так, например, законы гоповского мира и мира «домашнего» человека прямо противоположны друг другу, и трудность противостояния одного человека примитивной психологической группе заключена в сложности моментально «переходить» через ту грань, которая отделяет разные общественные мирки с диаметрально противоположными законами поведения.
С первых страниц, хотя нет – с первых строк - книги, которую открывает человек, задавшийся вопросом «как обезопасить себя от нападений на улице», он обнаруживает, что самый главный противник для него – он сам, незнание себя и страх перед «неизвестным собой» в другой ситуации.
Нельзя сказать, что книга учит берсеркскому бесстрашию, но она побуждает не бояться самого себя в экстремальной ситуации. Если бы пришлось сравнивать книжные пособия по самообороне с предметами, то многие книги, где дана только техническая подготовка с перечнем приемов, можно было бы сравнить с откатным орудием, которое трудно применить несведущему человеку, пусть даже он им и обзавелся. Книгу «Психология и практика уличной схватки» можно сравнить с… ножницами. Прежде всего, она побуждает отстригать те ниточки, за которые неотвратимо вовлекается прохожий в ситуацию, где его уличные противники будут поставлены в заранее беспроигрышное положение.
Как кратко сформулировал сам Михаил Диденко основную идею книги – «хищник не нападает на хищника», а, следовательно, человеку предстоит, прежде всего, работа над собой, чтобы избавиться от способности ощущать себя жертвой. И чтобы найти в себе этого хищника, нужно не опускаться до звериного уровня, а искать пути к своим истокам.
В документах ЮНЕСКО своеобразие определяется как «жизненное ядро культуры, тот динамический принцип, через который общество, опираясь на свое прошлое, черпая силу в своих внутренних возможностях и осваивая внешние достижения, отвечающие его потребностям, осуществляет процесс постоянного развития».
Если мы опять заменим слово «общество» на слово «человек», то и тут можно найти аналогии с «жизненным ядром» этой книги, которая призывает человека, не отказываясь от себя, опираясь на свое прошлое, двигаться дальше.
« Таким образом, в своеобразии совмещается преемственность и способность к переменам. Русский термин более полно передает оттенки этого понятия, чем его английский или французский коррелят — “идентичность”».
Русское слово… слово, порожденное русским образом мышления, которому Михаил так же уделяет внимание. Как емкие русские слова, более гибкие для определения понятий, так и принципы русского стиля рукопашной борьбы, порой противоречащие друг другу, по рассуждению Михаила Александровича - используются по ситуации. Он проводит аналогии с русским стилем рукопашного боя с другими областями, где проявляется русский самобытный способ мышления.
Вероятно, это и есть основа основ нашего мышления – не только быть самобытным, но и защищать самобытность.
Маленькая рыжая книжечка… Всего тысяча экземпляров… А читателей у нее должно быть больше тысячи…
Книга будет полезна начинающим автором не только содержанием, но самим примером своего существования. Так, существуя около полугода, эта книга приобрела не только ожидаемую для нее целевую аудиторию, но и нашла новую, совершенно неожиданную: книга «Психология и практика уличной схватки» создана для начинающих авторов остросюжетной литературы как долгожданное пособие по узкой теме, которой не любят касаться теоретики в белых перчатках. Можно сказать, что Михаил Диденко осветил своей книгой, как точно брошенной в темноту горящей веткой, тот закоулок подвала нашей жизни, о котором «не принято» говорить – о психологической и физической защите психологической примитивной группе. Поищите по интернету и убедитесь, что об этом почти никто не пишет. Все, что вы найдете, это кочующую по ссылкам классификацию А. В. Добровича об иерархии и законах, по которым живут психологические примитивные группы, но как им противостоять, да еще в экстремальной ситуации, вы не найдете нигде. Полагаю, никто, кроме писателей, не сможет воздать должное тому, кто привносит из жизни на страницы книги познания о том, что существует рядом с нами, но мало описано и незаслуженно проигнорировано и в научной, и в художественной литературе.
Автор статьи: Катерина Исаченкова
Книгу можно приобрести:
В интернете:
Магазин «Озон» http://www.ozon.ru/context/detail/id/17874462/
Магазин «Лабиринт» http://www.labirint.ru/authors/117736/
«Читайка»
Janzen http://www.knigi-janzen.de/view.php?gid=217
«Букшоп»
«Мой мир»