Ох, уж это сиянье небес черноснежного града...

               

 * * *

Ох, уж это сиянье небес черноснежного града,
где оксюморон сыплется сверху, требуя рифм,
и дымятся мозги, и всё длится и длится блокада,
и горят вместо звёзд от весны до весны фонари.

Мои книги из чёрного снега, их морок горек,
они тают в руках, тяжелее меня в разы.
Я наемся хрустальной Москвы, как прогорклых корок,
с голодухи, и губы порежу себе и язык.

2001 г.