Утро.
Как перед боем, перед последней своей девятой,
кошкиной смертью,
встаешь и бегом:
от закипающего сознания -
кузницы, где работают черти,
в изгнание,
в забвение,
в другое, свое, поколение.
Через штормовое предупреждение.
Не хотите - не читайте, не верьте!
Мороз и солнце, легкая депрессия,
работа-работа-чашкачаю-полчасамедитации-спорт!
Долой комфорт,
снег по щекам, ветер - как положено в Сибири -
условия обычной экстремальной жизненной ситуации.
Покидал на потеху потным девчонкам гирю,
поднял тощими руками всем на зависть и удивление
сколько-то фунтов штанги.
Добавил весу, чтоб болели фаланги.
Чтоб болели фаланги, трицепс и самомнение.
Надо идти домой - писать стихотворение.
Руки дрожат и не держат, суки, даже карандаша.
Прекрасно.
Погода еще неделю будет ненастной.
Вечер.
Легкая депрессия. На ужин - ирландское рагу.
Когда самое ненужное и богатое протеином
тушится на легком огне.
Чай: здоровая доза кофеина.
Смотрю на полосатые флаги в окне.
Все нормально, укладываемся в план.
Есть еще силы. Надо бежать.
Не важно куда - главное что-то делать.
Главное чем-то жить. Чтоб без самообмана.
Чтоб что-то такое было.
Хоть что-то успеть,
пока последняя кошкина смерть
не пришла и не подкосила.
Завтра такое же утро.
И такой же день.
Пять часов сна и в атаку на мельницы.
Мельницы мало сопротивляются.
Пусть думают что мы с ними воюем.
Мы воюем с самими собой.
А на мельницах мы упражняемся.