Мне нравилось, как кожа у нее болела -
грубые складки пальцев от холода, ровные воротники.
Шея над ними теплая, теплое под ними тело,
под горлом - удавка. не мотыльки.
Зима оседала молча чем-то недолгим, ясным,
Больным от счастья беспамятством, болезненным пробуждением,
Внедряла веру к короткостриженым и кареглазым,
Особенно тем, чьи карие с каплей зелени.
Такое не выцветает на солнце, и не уходит с рассветами,
Ни хлоркой, ни молитвами не сбивается.
Я помню до точки то чувство. Поверь мне, только поэтому
Мои надежды забыть твое имя все еще не сбываются.
Я буду стремиться в сетке из ребер подольше это оставить
Взрываться седыми волнами и выжигать зарницами.
Ведь руки набрались вдоволь дрожащей от счастья памяти,
чтоб вечность держать зажатой между двумя ключицами.