Сокольничий предел.
Повело ли по воде льдину острую?
Понамелено смертей, ясно, отроду.
Бились насмерть ночь с зарёй – стали сёстрами.
И теперь на пару пьют жадно воду-то.
А в воде весенний яд губы жалит в кровь.
А по берегам стоят, ясно, знахари.
Растекайся хворь, тёмну ночь укрой.
Хвори схорони для больной зари.
Заклинал огонь к беде, ворожил змею.
Вольноокая, свети ярче пламени.
Я, владыка, вхож в огонь, как в избу свою.
И «Сокольничий предел» имя мне.
На сосновые дары падки кедровки.
Да богатые пиры точат инока.
Ему – слова власть, ему жар с руки.
И милей даров - благодать-рука!
А печаль светла, да тоска свежа.
Черный страх стрижа прячет от небес.
Не ценней крыло медного гроша.
Сбросил цепи пёс, да на небо влез.