В московском метро стало больше ментов,
И станций стало тоже побольше.
И крутит меня в толпе недрузей-неврагов,
Лишёных взгляда, затянутых в тёртую кожу.
А у моего карапуза пухлые щёчки,
И у него такие смышлёные глазки...
И ещё - он так любит её и так любит меня,
Всё его существо купается в радостной сказке.
Когда-то давно был зловещий семнадцатый год,
Был и тридцать седьмой, как и был сорок первый.
Сейчас здесь стабильность и путин, ебись они в рот;
Но что будет, когда у Бога сдадут снова нервы?
У моего карапуза режутся первые зубки,
И отчаянный плач чередуется с искренним смехом.
Его первые мысли, слова, чувства, взгляды, поступки
Отдаются во мне день за днём отражением-эхом.