Мне осталось дождаться, когда мой ответ станет верным,
Я войду в предвесенье холодной, простой и немой.
А Пространство и Время – мои Розенкранц с Гильденстерном –
Отыграли, погибли на бис и вернулись домой.
Начинаю с себя. Постигаю великое в малом.
Подбираю под каждую песню особую грусть.
Чтоб нести караул перед собственным мимо-реалом,
Кипарисом ван Гога легко фехтовать научусь.
Я свое одиночество кротко к груди прижимаю,
У него, бедолаги, здесь кроме меня – никого.
И с незримым попутчиком вечером в старом трамвае
Я, наверное, больше, сильнее боюсь за него.
Птиц, сорвавшихся с неба, ловить у земли – его дело,
Оттого и усталы глаза, и ладони сухи…
…И душа воспоет. Прорастет. И окажется белой –
Как вареный глаз рыбы, что кто-то достал из ухи…
Может быть, я тогда мировое молчанье нарушу…
А пока – новый день, как бездомный, к окну подошел.
По-кошачьи свернувшись клубочком – Землею наружу –
Выдыхая рассвет, тяжело засыпает Шеол.