Кому-кому, а корректорам известна цена каждой буквы. Ведь не дай бог допустить прохлоп -
пропустить всего лишь одну букву, - и может получиться то же, что "Казнить нельзя помиловать",
т.е. прямо противоположный смысл. Представляете, если в "шапке" - в крупно набранном вверху
полосы заголовке вместо "космический" - "комический успех"... Да тут уж полетели бы головы не
только наборщика и корректора, но, возможно, и самого редактора! А бывали всякие прохлопы: и
читали-вычитывали не раз корректоры, и дежурные журналисты, и вдруг перед самым выпуском
обнаруживается эта "бомба"! Ну, шума, разборок - не обойтись! Газета-то наша военная, главная
газета Северного флота... Поэтому требования ко всем были очень большие. За ошибки карали не
только материально, но и - всеобщим осмеянием. Рядом с кабинетом редактора был большой стенд
"ТЯП-ЛЯП", на котором размещались эти "ляпы", причём - с карикатурами, стишками и с правками
красным карандашом самого редактора. Попасть на "ТЯП-ЛЯП" ещё хуже, чем "на ковёр" к редактору.
Тут уж и шуточки, и смех, и издёвки, и долго будешь ходить, как оплёванный. И вот один раз
пришлось мне побывать на этом "Тяпе".
Корректоры, прочитав материал, внизу расписывались или просто сокращённо писали свою
фамилию, поэтому легко можно было определить, кто допустил ошибку. Однажды я вычитала гранку,
набранную неопытной линотиписткой, где в каждой строчке - несколько ошибок. Исправила, вынесла
ошибки на поля, подписала своё "Тор." и отдала в перепечатку. Моя смена закончилась, и этот
материал дальше будет вести другая - Борисенко, значит, сокращённо "Бор.". А с нею мы уже имели
проблемы, невнимательная очень. И вот она действительно "натяпляпила": мои правки не сверила,
да ещё своих ошибок добавила. И, не задумываясь, подписала -"Тор.". По недосмотру других,
эта невыправленная гранка перешла в полосу и попала на читку к редактору. Ох, как же зол он был!
Редактор был у нас очень строгий, спуску никому не давал. Кто попадал к нему "на ковёр", долго
не мог прийти в себя. Сам - отличный журналист, с большим опытом. Все его боялись, но уважали.
В общем-то он был справедливым.
А мне дважды пришлось побывать в его кабинете, но по другой причине: за правки его статей.
В первый раз вызвал он меня - очень недовольный, разговаривал раздражённо, но я доказала свою
правоту. Он согласился, хотя чувствовалась холодность. А в следующий раз, когда в его статье
я исправила "пословицу" на "поговорку", он опять вызвал меня, но был уже помягче. Попросил
объяснить разницу между этими понятиями, привести примеры. Я ответила, он смягчился, даже
улыбнулся, сказав, что я спасла его от "Тяп-ляпа" - в шутку, конечно. И вдруг...
В понедельник я выхожу во вторую смену, и сразу же вахтёр так сочувственно говорит:
"Ну, ты и влипла!". Я ничего не понимаю, бегу на второй этаж и прямо с лестницы вижу наш
"ТЯП-ЛЯП" и - СЕБЯ! Чуть ли не портрет (отлично, надо сказать, нарисованный!). Я изображена
такой фифочкой, вся изогнулась, смотрю куда-то вдаль, а правой рукой опираюсь на гранку
(настоящую, приколотую), где места нет от редакторской правки - жирной, красным карандашом.
Внизу гранки не моим почерком стоит "Тор." Я в шоке! Но, кроме всяких других мыслей,
появилась такая: когда будут менять материалы на стенде, надо попросить рисунок на память.
Ну, вылитая я! Да ещё в своём любимом платье с брошью, оно многим нравилось. Художника я
не знала, но он как-то заходил в корректорскую, видел меня и по памяти изобразил.
Бегу "к себе", в корректорскую, а там уже шум-гам. Стоит вся зарёванная Борисенко, а
девчонки в словах не стесняются. Они уже нашли мою гранку, видят, что и почерк другой, да
и вообще стиль моей работы другой. И вот они собираются идти к редактору, но Борисенко не
хочет идти с ними, боится. А тут врываются в корректорскую то журналисты, то печатники:
интересуются, в чём дело. Ну, пошли наши девчонки со всеми доказательствами к редактору.
Он при них же приказал принести с "Тяпа" ту злополучную гранку, при них же своим красным
карандашом зачеркнул "Тор." и крупно полностью подписал: "Борисенко", и даже подчеркнул.
А сама виновница успела сбежать: плохо ей стало. Вот когда я почувствовала силу коллектива!
И мне не стыдно было, наоборот - приятно. Да ещё оказалась в героях!
А вот чего жаль: портрет так мне и не достался, кто-то успел опередить.