Кошка располагалась в форточном проеме, опершись телом и лапами на наружную раму двойного окна кухни. Я всегда удивлялся - как ей удается, часами, вот так, не теряя равновесия, спокойно возлежать на тоненькой перекладине. С высоты третьего этажа следить за событиями, происходящими на улице, было её любимым занятием. Пролетающие голуби, собаки, люди, машины скрупулезно отслеживались взглядом, попав в поле её зрения. От этого голова животного была в постоянном движении.
Кошка была домашней в прямом смысле этого слова. Она ни разу не выходила на улицу. Квартира являлась для неё единственной территорией обитания.
Мурку, так назвали это беспородное, бело-серо-коричневое существо, я принес к себе на квартиру полумесячным котенком, подобрав её в соседнем подъезде, и…. и не разу не пожалел об этом. «Дочь пастуха и доярки», не имевшая в себе благородных генов, восполнила этот недостаток своей исключительной прилежностью, неприхотливостью и покладистостью. За три года совместного проживания я ни разу не прогнал её прочь, ни разу не возмутился её поведением. Имея в своей сознательной жизни большой опыт « кошатника», я не мог не нарадоваться на это достойное животное.
И сейчас, уходя по делам, я с любовью посмотрел на Мурку. Отперев входную дверь, я дернул ручку на себя. Сквозняк, притаившийся в подъезде, стремительным потоком ворвался в квартиру. С кухни донесся звук хлопнувших форточек и кошачий визг. Я вбежал на кухню, но Мурки на окне не было. С улицы раздавалось призывное мяуканье. Не став выглядывать в окно, я со всех ног бросился из квартиры. Перепрыгивая по две ступеньки, я, одолев три этажа, выскочил на улицу, на помощь своему животному. То, что я увидел там, заставило меня молниеносно вернуться в подъезд.
А там мой непосредственный начальник Петр Егорыч боролся с Муркой, пытаясь освободиться от её лап, когтями вцепившихся ему в голову. Рядом неистово гавкал его преданный Пит-Буль Джеф.
Моя карьера была под ударом. Я быстро поднялся к себе в квартиру и, уничтожая все улики моей связи с Муркой, тихонько закрыл на шпингалет форточку.
Мурка вернулась через три дня. Переживши стресс, она теперь не садится на форточку. Со мной она по-прежнему ласкова. Но что - то в ней изменилось. Наверное взгляд. Неужели она догадывается о предательстве?