(Путешествие из Москвы в Санкт-Петербург) Эту главу следует читать за главой "Хотилов"
Встал до семи, подогрел вчерашние борщ и чай, позавтракал, малость подсушился и в путь. Решил пройти лесом по дороге параллельно шоссе.
Сосновый бор-брусничник, но ягод не видно: то ли из-за морозов во время цветения, то ли из-за засухи. Лесная дорога привела на лесосеку и кончилась. Сколько же добра пропадает в лесу! Я уж не говорю о ветках и подтоварнике, то и дело в глаза бросаются оставленные в лесу стволы.
Пришлось пробираться к шоссе через поваленные стволы и заросли, выскочил на шоссе не доходя до Березая.
В Березае кафе «Бор», у кафе вывеска «Горячие обеды, шашлыки». От кафе к стоящей у обочины машине идет женщина с пачкой печенья. Спрашиваю ее: «А как насчет завтраков?» Женщина неохотно отвечает: «не знаю», явно не хочет вступать в разговор. «Автотуристы?» - спрашиваю я, увидев неубранную постель на заднем сидении. «С югов…» – последовал ответ. Я не стал более приставать, видя, что человек явно боится какого-то подвоха.
Я, вообще-то не пытаюсь голосовать, но даже стоящие у обочины машины ни разу не предложили подвезти идущего с громоздким рюкзаком ,– боятся. Я обогнал стоящую легковую машину, шофер которой, подняв капот, рылся в моторе. Он буквально шарахнулся в сторону. Конечно, я появился неожиданно для него, но в то же время опять же – страх.
На подходе к Выползову встретил вчерашнюю цистерну с квасом, они узнали меня и просигналили: поздновато выезжают они на трассу.
Не задолго до этого попалась вывеска «Внимание! Аварийноопасный участок – 6 км». Участок – прямой, небольшой уклон, возможно в гололед здесь и опасно. Чуть дальше еще одно объявление: «Решением чрезвычайной комиссии от 16 июня въезд машин и вход граждан в лес строго запрещен». Середина августа, неделю льют дожди, спрашивается: сколько времени это объявление будет висеть?
Перед самым Выползовым на правой стороне дороги площадка с бетонными тумбами и чахлой акацией, вероятно братская могила или мемориал, но никаких надписей нет, нет и традиционных венков.
Мое предположение насчет мемориала подтвердили очередные «чекисты» в Выползове. Они же рассказали, что название бывшего села (теперь это поселок городского типа, или, как я пошутил «город деревенского типа») связано опять же с Екатериной II, карета которой выползла здесь якобы из грязи. Маловероятно, так как место здесь довольно высокое.
Купил в магазине шариковую ручку. Вышел за Выползово и в придорожном лесочке сел перекусить и занести записи в дневник.
Кругом свалки, с трудом нашел направление, при котором весь этот мусор не бросался бы в глаза. Не успел окончить перекус, как появилась женщина с сумками в обеих руках, она собирает в лесу не грибы или ягоды (их в этом году нет), а бутылки. Женщина подошла поближе, поздоровались и разговорились. Она пенсионерка. Одна без мужа-алкоголика вырастила двоих детей. Сейчас у них свои семьи, они живут далеко от нее, она одна. В советское время она работала санитаркой. На 60 рублей и тогда нельзя было особо разбежаться, ну а теперь на пенсию и вообще не проживешь, выручает огород и лес, а на безгрибье сбор бутылок.
Увидев мои недоеденные бутерброды, она попросила, если она меня этим не объест, угостить ее, так как она сегодня еще ничего не ела. Я также отсыпал ей полкоробки рафинада (я явно перебдел, взяв на неделю килограмм сахара.)
Где-то в километре от привала – граница Тверской и Новгородской областей. Фотографирую. Вот и вторая граница на нашем пути, но в отличие от первой границы самому сняться не пришлось – я иду один. Перехожу границу, тут же с противоположной стороны шоссе меня заметил мужчина средних лет, он даже перебрался на мою сторону, его привлек мой камуфляжный костюм. Он пенсионер по инвалидности, прошел Афган, горел в танке, получил контузию. В подтверждение он даже вытаскивает пенсионное удостоверение.
«Ну, и хватает пенсии на жизнь?» – спрашиваю я.
«Миллион двести, - по-старому говорит он, – хватает даже на выпивку». Разговорились: он посоветовал встать на ночевку за Добываловым у озера между шоссе и железной дорогой, там красивое место и хорошая рыбалка.
Почти перед самым Едровым на противоположной стороне шоссе молодой человек (я сначала решил, что это очередной «чекист») голосовал, пытаясь уехать в сторону Москвы. Оказалось он студент техникума, с помощью автостопа путешествует из Петербурга в Москву, причем налегке, даже без палатки. Ночует, где придется. Эту ночь провел в Едрове, в полусгоревшей бане, благо остаток крыши защитил его от дождя. Вид у него был весьма потрепанный, ботинки вдребезги разбитые, видать, подвозят неохотно, и за спиной не один десяток километров, пройденных пешком. Я, было, предложил ему свои кеды, которые взял на смену, но они оказались ему велики, да и мне еще идти и идти – не известно во что превратятся мои кроссовки. Разговор с ним подтвердил мое предположение, что в попутчики берут очень не охотно.
Солнышко, что вчера так и не показалось, стыдясь затмения, сегодня то и дело пытается прорваться между облаками, где появились «голубые дыры», похоже, циклон успел проскочить, и дожди кончились.
Подхожу к Едрову. Вполне приличное село, а, пожалуй, даже поселок городского типа, кое-где видны пятиэтажки. Одноэтажные домики ухоженные, заборы крашеные и даже многоцветные. Навстречу идет бабуля с полными ведрами от стоящего неподалеку колодца. Бутылка с остатками чая опустошена, и я пытаюсь запастись на всякий случай водой. Колодец глубокий, и я долго раскручиваю ворот, четыре спицы которого отполированы до блеска долгой службой. Поднимаю полное ведро, и тут вновь приходит бабулька. Я переливаю ей ведро, попутно наливая свою пластиковую бутылку. «На полив?» – спрашиваю я. - Нет, на баню.
Интересуюсь, где расположена Едровская библиотека. – Тут недалеко, в центре села.
Направляюсь к центру. И тут одна женщина радостно бросается ко мне. Я сперва решил, что это та, что повстречалась мне утром на привале. Пригляделся, вроде не та. А она упорно пытается уверить меня, что мы с ней знакомы. – Ну, как же? Ты еще ночевал у нас, возвращаясь из мест заключения. Мне стоило большого труда убедить ее, что я впервые в Едрово.
Дошел до центра села, сфотографировал памятник воинам-едровцам, погибшим в Великую Отечественную. Фашисты не дошли до Едрова всего 35 километров.
На заднем плане старинное здание с забитыми окнами. Позднее в библиотеке мне подсказали, что это путевой дворец Екатерины II.
В советское время в нем размещалась школа, в которой училась и наша библиотекарша. В селе еще несколько старинных каменных зданий, одно из них приспособлено под больницу. Но все это я узнал позднее, а пока ищу библиотеку в центре села, а ее нигде не видно. Спрашиваю молодых людей, работников кафе, и они объясняют, что библиотеку перенесли в район новостроек за озеро уже 8 лет назад, до библиотеки что-то 1,5 километра в сторону от шоссе.
Перехожу по мосточку речку Едерку буквально в десяти метрах от ее истока из озера. Озеро очень живописно, особенно под лучами солнца, пытающегося выбраться из-за облаков. Немного поплутав, нахожу здание библиотеки. На мое счастье, библиотека не только открыта, но именно Светлана Владимировна, а не ее сменщица, сегодня на работе. Почти два часа до закрытия библиотеки провел я за разговорами с ней и конспектированием материалов об истории Едрова. Поинтересовался я и о судьбе «фотомодели» (ее дочери), о которой написал Валерий Фридрихович.
«Да, все было так, как написал Писигин, но увлечение это быстро прошло. Какая уж фотомодель – ростом не вышла, а сейчас у нее роман с ее погодком», - заметила Светлана Владимировна.
Не смотря на все трудности настоящего времени, Светлана Владимировна не унывает, ее лицо дышит телесным и душевным здоровьем, ко всему она относится с юмором, в том числе, и к увлечениям дочери.
Зарываюсь с головой в предоставленные мне материалы. О происхождении названия села не может быть двух мнений: корень «едр» созвучен слову «ядренный», причем этот «едр» до революции писался через «ять». В 1995 году Едрову исполнилось 500 лет. Едровский край очень богат талантами. В библиотеке вывешены картины местного художника Обухова: пейзажи, воспроизведенная по памяти и фотографиям церковь Екатерины. А вот самиздатовский сборник стихотворений учителя истории одной из едровских школ Геннадия Глухих. Каким патриотизмом пронизаны строчки его стихотворений:
Выйдешь в поле, красота какая! –
Грудь родниковой свежестью полна…
Нет, на земле не сыщешь лучше края,
Чем Едровская наша сторона!
А стихотворение «Утро» мне так понравилось, что я даже не поленился переписать его полностью в свою тетрадь.
Утро
Природа ото сна проснулась
И встрепенулась налегке.
Теплом и мягкостью дохнуло
Парное солнце вдалеке.
Пустило зайчики по крышам,
Обозначая свой маршрут.
И поползло все выше
На свой небесный яркий труд.
Встревожил кто-то птичью стаю,
Подняв на быстрое крыло.
Туман над озером растаял.
И как-то сразу рассвело.
О как красиво все на свете,
Природа – мой любимый дом.
Я утро снова в лодке встретил
Хорошим клевом и стихом.
В 1990 году в связи с 200-летием публикации «Путешествия» Едрово посетили потомки Александра Николаевича, они были растроганы до слез пением народных песен 90-летней Анны Ивановны Кузьминой. Уж не внучка ли она той Анюты, что вскружила голову в Едрове самому Радищеву?
Возникнув как ямская слобода, Едрово в дальнейшем было приписано к Иверскому монастырю, затем монастырские крестьяне по петровскому указу стали казенными, которые в отличие от крепостных имели кое-какие права, их, например, не могли продавать. Это и наложило определенный отпечаток на свободолюбие местного населения, которое не было искоренено даже сталинскими репрессиями. С этим я не раз сталкивался не только здесь в Едрово, но и потом путешествуя по Новгородчине.
5 часов, библиотека закрывается. За эти два часа не было ни одного посетителя. Зимой в это время были бы школьники, а летом те немногие, что приходят почитать свежие газеты, делают это с утра.
Покидаю гостеприимную библиотеку. Солнце, жарко, переоблачаюсь. Вот и железная дорога Бологое – Валдай – Ст. Русса – Псков – Таллин. Шоссе здесь ныряет под нее. Чтобы ликвидировать это местное заужение, ведутся работы по расширению моста. За мостом очень живописная местность: пересеченка, шоссе то поднимается на холм, то опускается в долину. С перевалов открываются шикарные панорамы: отроги Валдайской возвышенности, меж ними озера и многочисленные речушки с хрустальной водой.
Перед селом Новая Ситенка вывеска «Валдайский Национальный парк», сразу же за вывеской параллельно шоссе тянется березовая аллея и газоны, на которых ни одной бумажки.
В селе у дороги на бревне два мужичка, явно навеселе, поэтому очень разговорчивые. Спрашиваю про национальный парк. Говорят, что тянется чуть не до Питера. Один, старик с окладистой бородой, жалуется на ноги, вот в молодости все окрестности исходил, а сейчас – не ходок. Он не советует мне идти вдоль высоковольтки на Кипино: озера, болота – не пройти.
По ходу разговора выясняется, что старик – мой ровесник. «Небось, водочкой злоупотреблял?» –спросил я. «Да и сейчас не откажусь» - подтверждает он.
Время восьмой час, надо вставать на привал. До озера за Добываловым, на котором советовал встать «афганец», мне не дойти. Мужики советуют встать на речушке, что пересекает шоссе в Старой Ситенке. Я так и делаю. Воду набираю в речушке, а палатку разбиваю в соснячке в стороне от реки, ибо берега ее заболочены.