Ах, какое время наступает, братцы!
Хочется напиться, хочется подраться…
(Ну вот тебе!
Удивятся люди: ты ли, Гусев, это?
Раньше ты ведь строил из себя эстета.
Нет, надо как-нибудь не так начать.)
Ах, какое время наступает, братцы!
Хочется на дачу, в грядках покопаться.
(Другое дело!)
Выйти за калитку, где густые травы.
Посмотреть налево, посмотреть направо.
Поискать ножовку, чтоб чинить ограду…
Почесать в затылке: может, и не надо?
Радостно обжечься молодой крапивой.
Посидеть с соседом за бутылкой пива.
(Ну-ну, смотри у меня!)
Ночи же весною – просто наважденье!
Просто день рожденья (то есть – ночь рожденья)!
Соловьи у речки надрывают глотки,
Будто Коля Басков, перебравший водки.
Черный бархат неба по краям подсвечен,
Словно нас по «Эху» просвещает Млечин.
(Слушайте, люди, Леонида Млечина на «Эхе Москвы»! Каждый понедельник после 17 ч.)
И Луну на небо прикрепили скрепкой,
Полную, как попка, крепкую, как репка...
(А что? Вполне прилично.)
Свежим росным утром под открытым небом
Пожевать краюшку подового хлеба.
Подойти к ограде: как-то, эх, неловко.
Почесать в затылке, сбегать за ножовкой…
Солнышко играет в молодых листочках.
В чистом синем небе – самолёта строчка…
(Можешь же прилично, если хочешь, Гусев!)
Ах, скорей бы лето, Господи Исусе!