***
Вот и некому стало любить…
Не за что – само собой упразднилось.
Высока ты милость небес,
научившая гнёзда вить
на изношенности словес.
Я принимаю, Господи, волю твою,
встречаю всё, что даёшь.
В чистом поле среди осоки стою, –
раньше здесь колосилась рожь.
Задираю голову ввысь,
в радость солнечного огня,
ветка в рыжих накрапах – рысь –
тьмой слеженья томит меня.
Заспешу ли – к версте верста,
утуплю ли глаза во глубь,
я – наказанный за пустяк
ребёнок в глухом углу.
Господи, проясни твою волю.
Я всё чаще живу без цели.
Душа напиталась водой и солью –
и кристаллы на дно осели…
***
Просонье воспоминаний
места во чреве
и позы, с коей
то вплавь,
то отталкиваясь ногою,
начала я движенье
к выходу,
не найденному до сих пор.
Зачем океану
бессмысленный бег упрямый?
Выход есть…
Выхода нет…
В склепе сознания – ожиданье
огромно, как слово мама.
Плач сотрясает живую плоть.
Неужели не слышишь меня, Господь?..
***
Раньше, чем пожалеешь
о маячащей точке в конце аллеи,
твой взгляд потерян.
Знал ли ушедший, что он уносит?
Точка отсчёта времени,
точка росы, кипения, зрения,
возврата, данная свыше:
шагнёшь за неё – не вернёшься…
Даром окликать тебя станет кто-то.
В сытых тучах с кремнёвой кожей –
предречение огненного потопа.
Оглянись! Лотова жена завещала: можно…