Мне было около десяти лет. Воскресенье, начало лета.
Во второй половине дня, ближе к вечеру, побежала во двор к Зимке – моей подружке,чтобы вытащить её на выгон поиграть в прятки.
Прибежав во двор, увидела маму Зимки – тётю Проню и ещё несколько женщин, которые сидели в тенёчке и, щёлкая семечки, о чём-то разговаривали. Во дворе ярко цвели пионы. Сочная трава
покрыла двор, только узенькие стежки вели к огородам жильцов. Мне всегда нравилось бывать в этом дворе. Соседи жили дружно и, несмотря на то, что ещё не прошло и пяти лет после войны, но двор был ограждён небольшим штакетником. В нашем дворе тоже было много цветов, дружные соседи, но двор был не загорожен и через него ходили посторонние люди на соседнюю улицу.
- Тётя Проня! Зимка дома?
- Побежала в магазин по хлеб.- ответила мне.
Вдруг из соседнего двора, что был за густыми кустарниками сирени, послышались какие-то крики и громкие удары.
Тётя Проня попросила:
- Вера! Спрячься за сиренью и послушай, что там за драка.
Я тут же мгновенно, как партизан, пролезла внизу между веток сирени и двор бабы Байдыхи просматривался, как на ладони.
У калитки стояли два парня лет по семнадцать с поленьями в руках, а в дверь дома ломился Толька Копилев с палкой от лопаты. Он ругался, угрожал, изливая свой гнев ударами палки по дверям. Потом прибежали на шум два мужика с соседних домов с топорами и мигом прогнали этих хлопцев.
Возвратившись к женщинам, тут же передала в точности то, что услышала:
- Ой! Там Толька Копилев с дружками пришёл к Алке, что к бабке с Москвы приехала. Он кричал: «Выходи сука, б….дь московская! Я тебя с твоим козлом порешу на х……» и короче, передала весь его монолог с набором матерных слов. Ещё не закончила рассказывать, а женщины, ухватившись за животы, умирали от хохота. Я сразу не сообразила – в чём причина смеха, а потом дошло, что сама материлась. Мне стало стыдно и я убежала. Долго ещё, при встрече со мной, соседки смеялись. Поэтому этот случай врезался в память на всю жизнь.
Толька Копилев был старше меня на шесть лет, а Алка Байдышина – на пять. Алка каждое лето приезжала на каникулы к бабушке из Москвы. Раньше, когда ей было меньше лет, она играла с нами в куклы и во все подвижные игры на улице. А прошлым летом, когда ей стало 15 лет, познакомилась с Толькой и целое лето с ним дружила.
Толик был из еврейской семьи. Его папа погиб на фронте, мама работала заведующей пошивочного ателье. Старший брат уже учился в университете Киева.
В нашем городке еврейские дети были примером для всех ребят. А Толька как будто воспитывался в неблагополучной семье. Срывал уроки, каждый день с кем-то дрался, имел авторитет среди уличной шпаны. Собой был очень красив. Огромные миндалевидные глаза, тёмная густая шевелюра, спортивного сложения. Его все боялись.
Алла в этот свой приезд в друзья выбрала уже Витьку Яжевского, что жил по соседству. Ему было лет семнадцать. Об этом узнал Толька. Вот он и караулил их под дверью в то время, когда Витька пришёл к девушке.
Копилева я не видела более десяти лет.
Каждую субботу в клубе нашего городка были танцы под радиолу. Мне уже было за двадцать.
Танцы начались и ко мне подошёл красивый, шикарно одетый молодой человек и пригласил на танец. Сразу же в нём узнала Тольку.
- Девушка! Откуда вы приехали? Я таких в Ичне не встречал.
- Как же ты мог встретить, когда живёшь в Киеве?
- Неужели мы знакомы? Вы меня знаете?
-А как же не знать, когда 10 лет назад был предводителем уличной шпаны.
И рассказала ему, что была свидетелем его разборок во дворе Байдыхи и, что мой брат Саша учился с ним в одном классе.
- Господи! Так ты сестра Саши? Та серая маленькая мышка, что при встрече со мной, перебегала на другую сторону улицы? А теперь от тебя глаз не оторвать! Да и ростом вровень со мной стала.
- Перебегала, потому что боялась тебя.
Мы с ним протанцевали весь вечер и он предложил провести меня домой.
- А теперь ты не испугаешься, если я предложу провести тебя домой?
Я согласилась и после танцев, направились в сторону нашей улицы. Но он взяв меня за руку, пригласил в автомобиль «Волгу», которая стояла возле клуба.
- Зачем машина? Здесь же к моему дому 500 метров.
- Но я же не оставлю её здесь? Кстати, я сейчас с мамой остановился по соседству с твоим домом – у Басанских. Ещё только десять вечера и мы немного можем побыть на природе. Я покажу тебе замечательные озёра в лесу и красивейший замок.
-В субботу я должна быть дома в одиннадцать, а озёра покажешь завтра.
До одиннадцати мы проболтали у нас во дворе. Он рассказал, что работает зубным протезистом в Киеве, что был женат, разведён и имеет сына.
Утром второго дня он с мамой съездил на рынок и отоварившись домашними продуктами, высадил маму возле Басанских. Затем повёз меня в Качановку – красивейшее место нашего района. До революции это было имение графа Тарновского. При советской власти там открыли санаторий для больных туберкулёзом. Старинный парк в 10 тысяч гектаров, искусственные озёра, беседка, где Глинка писал оперу «Руслан и Людмила», дуб Тараса Шевченка, под которым украинский самородок писал картины и сочинял поэзию – всё это было собственностью санатория.
Мы заехали на территорию санатория с тыльной стороны, где не было охраны. Оставив автомобиль возле озера, мы бродили по парку, купались в озере, загорали, побывали на холме в беседке Глинки, полюбовались необыкновенной красотой ландшафта и старинных построек при замке Тарновского. Уставшие, но полные впечатлений, возвратились к машине. Уже стало темнеть.
Сев за руль, Анатолий стал разворачивать автомобиль и, не справившись с управлением, задом посадил машину в озеро. Весь багажник погрузился в воду. Стал нажимать на газ, но «Волга» всё глубже погружалась. Выскочив из машины прямо в воду, схватился за голову и давай причитать:
- Дурак! Ой, дурак! Я же не выгрузил дома продукты! Там и куры потрошенные, и мясо, и сало, и масло. Что же мне скажет мама? Теперь это всё залито водой!
- Успокойся! Я здесь посижу, а ты иди в санаторий и проси помощи. Может кто-нибудь другой машиной вытащит нас.
Он ушёл, а я осталась.
Такой вечер невозможно забыть! Было тепло, пели соловьи, с озера веяло приятной прохладой. Доносилась музыка с танцплощадки санатория. Сегодня воскресенье и у отдыхающих культурная программа – танцы.
Царствовали здесь покой и благодать. В воздухе витали аромат мяты и запах хвои. На той стороне озера росли столетние дубы, а поляну возле берега окружали серебристые ели. Густая, сочная трава покрывала берег. Расслабившись, я лежала на траве и смотрела в усыпанное яркими звёздами небо. Ощущала непередаваемое счастье в том, что я молодая, здоровая и вся жизнь у меня ещё впереди. Всё моё естество было наполнено ожиданием любви. Сердечко моё было свободное. Но Копилев не задел его. Просто я ему была благодарна за эту поездку в это царство красоты. Это было незабываемое свидание с природой. Да, это были самые счастливые минуты в моей жизни.
Часа через три приехал Копилев на тракторе. Пешком ходил в деревню и по указанному в санатории адресу, нашёл тракториста.
На буксире «Волгу» вытащили из озера в одно мгновенье. Открыв багажник, мой воздыхатель увидел, что ничего страшного не произошло с продуктами. Куры потрошённые плавали в воде, яйца так и лежали в корзинке (видно были очень свежие), масло не растаяло,( вода в озере прохладная), а мясо хорошо вымокло, но не испортилось.
Копилев вёл молча машину, а я, закрыв глаза, продолжала вспоминать и впитывать в себя эту волшебную красоту природы.
Приехав домой, увидела родителей, которые в три часа ночи сидели на крылечке, ожидали, волнуясь,моего возвращения.
Мама обрадовалась и кинулась ко мне:
- Доченька! Живая! Слава тебе, Господи! Мы что только не передумали!
А отец, уходя в дом, бросил:
- Чтоб тебя, женишок, возле моей дочери больше не видел, а с тобой, гулёная, поговорим завтра!
Как бы там ни было, но я благодарна Копилеву за эту удивительную поездку, которая оставила такие непередаваемые воспоминания о незабываемой встрече с природой и усадьбой графа Тарновского в Качановке.