Я, должно быть, сумасшедшая, если продолжаю делать эту работу. Социальный переводчик - это постоянная нестабильность, это долгие поездки, каждый раз в новые места - в больницы, в психиатрические лечебницы и "бюро интеграции", это маета по разным городам, встречи с несчастными людьми - эмигрантами с депрессией и болезнями, с одной стороны, и с надменными докторами, которые часто так себя ведут, будто они делают одолжение и пациенту-чечену, и мне, рыжей переводчице. Это - трястись в автобусах и поездах два часа в один конец, чтобы один час поработать. Это - каждый раз полная неизвестность. Тебя каждый день могут послать на новое задание, по неизвестному адресу, каждый раз ты заранее предварительно намечаешь маршрут по интернету, и потом ходишь по незнакомым улицам, отыскивая дом по указанному адресу, нервничая, что опоздаешь... Хуже того, пациент может и не прийти, забыть или в последний момент отменить консультацию у доктора. И поедешь ты домой, несолоно хлебавши...
И ещё - доктор ставит тебе "оценки" за перевод. Если ему покажется, что ты переводишь не совсем точно, или по каким-то причинам ты ему не понравишься, он возьмет и поставит тебе "тройку". Тебе всё равно оплатят твой труд, но "тройка" - она и есть "тройка"... А кто ставит ему, доктору, оценки?
Вот и вчера, отправляясь в университетскую клинику Pellenberg, я думала: где была моя голова, когда я затеяла эту заваруху с переводческой деятельностью?
Приезжаю в Pellenberg, больница стоит на отшибе, на горе, на повороте дороги раскорячилась современная скульптура - огромных размеров позвонок крестцового отдела, если не ошибаюсь, - ярко-желтого цвета - очень оригинально, это символ больницы? "Мы вас вылечим!".
Скульптура в тему - сегодня у меня задание в Ортопедическом отделении. Вхожу. Боже мой! Зал ожидания полон безногих, горбатых людей, все они сидят за стеклянной дверью и ждут, пока их позовут. Рослая, бойкая медсестра с короткой стрижкой, в голубом костюме, разводит пациентов по комнаткам по обе стороны длинного коридора, где они ожидают прихода доктора. Наверно, так же выглядит очередь ожидающих последнего суда?
Я попала в чистилище?
Я подпираю стенку коридора и почти вжимаюсь в неё от ужаса, когда мимо в инвалидном кресле проезжает девушка без ног, с одной единственной рукой. "Мой пациент" уже прибыл, это совершенно седой парень-чечен, его привез друг в инвалидном кресле. Две сухие ноги чечена в новых кедах бессильно свисают с кресла. Видно, он уже давно не ходит... Я захожу в комнату, чечен смотрит на меня затравленным взглядом, в его глазах - настоящее горе, щемящая тоска.... и хочется как-то приободрить его. Не важно что, но чтоб он всё равно надеялся, что ему помогут... Ведь есть столько разных терапий! Хотя мне не положено говорить с клиентами. Переводчик должен быть нейтральным. Да пошли они все! Все, кто придумали кодекс переводчиков. Господи, а вдруг это у него - военная травма? На чеченской войне? Я боюсь спрашивать о причине его раны. Но у него здоровенная рана в боку. Она уже зажила, но задеты нервы, и теперь у него боли в ногах.
Входит доктор, потом другой. "Вы никогда не будете ходить." Нелегко переводить такое! Но я перевожу всё добросовестно и с участием. Я перевожу медицинские термины, не зря училась в медучилище. "Вот хорошо, что есть переводчик" - говорит доктор,- Теперь у нас более ясная картина, а то в прошлый раз было как-то невнятно".
Я всегда хотела работать в здравохранении. Но не смогла. В медицинский не прошла по конкурсу, еще в России. А в колледже медсестер "срезалась" на практике в больнице. "Стрессо-неустойчивость". Что же заставляет меня "плестись" за медициной и пытаться хоть так внести свою лепту в дело целительства?
Почему? Почему мне так отрадно каждый раз после перевода? Будто я сделала что-то полезное. И хоть капельку помогла.
Вот и всё. Мы выходим из здания больницы. Чечен везёт своего друга на стоянку. Отлучается, чтоб подогнать свою машину. Подходит мой автобус, и я в толпе других здоровяков на своих ногах загружаюсь в него. А седой чечен в инвалидном кресле остается один, поджидая друга... Он что-то кричит мне и машет рукой.