Пока арбитры оценивают стихи финалистов, приглашаем вас, друзья, принять участие в народном голосовании. Ваше мнение очень важно и для нас и для авторов.
Под данной публикацией любой автор сайта стихи.ру, чья страница зарегистрирована не позднее 1 января 2012 года, может оставить свой шорт-лист. Он должен быть оформлен следующим образом:
1 место - № стихотворения
2 место - № стихотворения
3 место - № стихотворения
4 место - № стихотворения
5 место - № стихотворения
6 место - № стихотворения
7 место - № стихотворения
8 место - № стихотворения
9 место - № стихотворения
10 место - № стихотворения
11 место - № стихотворения
12 место - № стихотворения
13 место - № стихотворения
14 место - № стихотворения
15 место - № стихотворения
16 место - № стихотворения
17 место - № стихотворения
Стихи, соответственно, получают от 17 до 1 балла.
В конце голосования ведущие подведут общий итог.
Оценка народного голосования является составной частью всех оценок, влияющих на результаты финала.
Народное голосование продлится до публикации итогов от арбитров конкурса.
Конкурсные работы
1.
"Нарисуйте мне слоника"
Нарисуйте мне слоника,
лопоухого слоника
с шоколадными глазками,
озорными чуть-чуть.
Фиолетовым хоботом
он подарит мне розочку,
симпатичную розочку
и ещё что-нибудь.
Пусть кленовые листики
свяжут бантик на хвостике,
на кокетливом хвостике
улыбнётся заря.
Нерешительность осени
как смущение осени,
как признание осени
холодок сентября.
А художник застенчивый
сложит краски и кисточки,
непослушные кисточки
для осенних причуд;
разноцветными листьями
как пейзажами с выставки,
акварелями с выставки
золотистый этюд...
___________________________________________________
2.
"самайн"
как всегда внезапно настала зима
ровно в полночь с неба сбросили снег
и поля белым саваном скрыл самайн
и стянул холодные вены рек
человек не выходит из дома день
он сидит у огня он глядит на огонь
за спиной на стене кривляется тень
больше в доме зимнем нет никого
не заходят гости не пишут друзья
даже кот куда-то ушёл гулять
так бы бросить всё да никак нельзя
потому что хоть кто-нибудь должен ждать
чтобы было куда вернуться коту
чтобы мог с мороза зайти любой
и не где-то там а прямо вот тут
я не знаю что это
может любовь
кот по снегу шагает тихо с трудом
из сугробов торчат лишь уши и хвост
он широким кольцом обходит дом
он обходит деревню поля и мост
все коты так делают каждый год
испокон веков как наступит самайн
пробивая тропу идут в обход
окружая кольцом свои дома
от зимы чумы сумы и тюрьмы
проводя границу по целине
это тоже любовь
есть такая мысль
можешь верить а можешь не верить мне.
_________________________________________
3.
Пушкин
Город, ночью осиянный.
Спят в квартирах россияне,
в кабаках дымят кальяном,
и рискуют серебром,
любят взрослые игрушки,
пир горой (но где же кружки?!).
Лишь один усталый Пушкин
за столом скрипит пером.
Мир, чем суетней, тем бренней.
Алкоголь бежит по вене,
тело сохнет от мигрени,
и не пишется, хоть плачь.
Город делу не поможет.
У него то гость в прихожей,
то соблазн притих на ложе,
боль грядущих неудач.
Пушкин терпит, пишет сказку.
Город, смилуйся, будь ласков.
Царь Салтан глядит с опаской
в темноту морских глубин.
Пушкин пишет: тёмной ночью
посадить царицу в бочку...
Натали прядёт, сорочка
будет мужу, он любим.
Город в пищу ищет жертву.
Все, давно известно, смертны.
Пушкин хмурится, наверно,
исправляет падежи.
На стене в углу икона,
стол, лучина - всё знакомо.
Но по божьему закону -
не писал бы, был бы жив.
______________________________________________
4.
Чёрная кошка
В тёмной комнате ночью сыро. Чёрной кошке порой видней.
Слишком много дурного сыра в мышеловке вчерашних дней.
Будет день – и найдётся пища для метаний среди камней.
Но не ищут, пока не ищут, потому что её там нет.
Всем участникам эволюций поздно пить забродивший брют.
Говорят, так сказал Конфуций – но при этом привычно врут.
Здесь изысканно тьма бушует, принимая парад планет.
Всё поставлено, по фэн-шую. Чёрной кошки в помине нет.
И не ищет, ей-богу, рая. И не будет ни с кем до дна.
И, сама по себе гуляя, остаётся всегда одна...
Если выпадет «всё и ложкой» – в ложку плюнут, всего лишат.
Без нужды не скребутся кошки. И не станет болтать ишак.
Но сквозит пустота прелюдий на пути из варяг в кабак.
Чёрной кошке не выйти в люди, чтоб навесили всех собак.
В старой притче диагноз точен. Падишах и падёж комет.
Мир воистину обесточен. Кроме тьмы – ничего там нет.
Здесь творят, выходя за рамки, коль не ведают, что хотят.
Чёрной кошке не надо в дамки, ей бы просто спасти котят.
Перейти, наконец, дорогу, темноту не пустив на свет.
Но за это карают строго. Давит жаба. Исхода нет.
В тёмной комнате наши души отсырели. Их плесень ест.
Здесь никто не желает слушать. И добру не хватает мест.
Здесь болят на погоду раны, хоть сражения впереди...
Чёрной кошке пора воспрянуть. Может быть, у меня в груди.
____________________________________________
5.
НЫНЧЕ СПОКОЙНА ЛАДОГА...
Нынче спокойна Ладога,
Нынче вода тиха,
А над водою радуга:
Яхонты, жемчуга…
Нынче вода, как зеркальце.
Нынче волна, как шелк.
В чудо, как в детстве, верится.
Солнечно. Хорошо...
Словно плывут по воздуху
Белые корабли…
А по воде как посуху
Кто-то идет вдали.
_____________________________________
6.
Жижа
Рядом,
рядом,
рядом
валятся...
валятся...
валятся...
В окопную жижу
рыжую
Товарищи по оружию.
Ближе...
ближе...
ближе...
Жижа, холодная жижа,
Не шевелись, лежи,
Мгновения ангажируй,
Лежи и дыши,
Лижи
Запрессованные коржи
С опарышами...
Мясо,
мясо,
мясо
от разорвавшегося фугаса…
...рука с непристойной наколкой –
сержанта,
...нога в сапоге хромовой кожи,
переобуться? поможет?..
жаль лейтенанта,
...совсем молодой ефрейтор с грудиной,
перемолотой в фарш...
рота? взвод?
наш, не наш…
и то, и другое фальшь.
...а все остальные? –
трупы наполовину…
Жижа, бездонная жижа...
А в небе ликующие стрижи
Закладывают виражи,
Не беспокоятся и не ссорятся.
Мысленно к ним!.. Немыслимо!?..
Сознание закупоривается...
И проваливается в прошлое,
Доброе, злое, хорошее,
Но...
убегающее в пасть чернеющего туннеля
Слабея,
тускнея,
дробясь
убийственною
шрапнелью...
Родился,
Впервые побрился,
Впервые напился
Впервые влюбился...
Мелькают:
Чернявая Ира,
Грудастая Таня
Длинноногая Оля
И...
Катя в сиреневом платье…
Проклятье!..
Серёга уже не встанет
А только что было трое
Живых оцифрованных бирок
Хватит!.. Хватит!.. Хватит!..
Страшно...
Сгинуть бы в рукопашной,
Чем сгнить в этой жиже.
Страшно...
Так, что сводит голодный живот
Резким ударом под дых
Лицами мёртвых,
Спазмом живых,
Все тут сдохнем, и небо не станет ближе...
Что, летишь, смертоносная сука?
Лети, свисти, кромсай
Последнюю тишь резкостью звука,
Испаряй оставшийся кислород
По пути.
Горячая, совершенно незрячая.
Дура?!
Кто сказал тебе: от судьбы не уйти?
Не врёт!?
Лети, свинцовая тварь,
Ну, ударь
В меня,
Я – царь
Без трона, без единственного патрона,
Ударь в глаз, в нос, в лоб.
Ударь, да чтоб...
Стоп.
Тихо... тихо... тихо...
Жижа... зловонная... ржавая... рыжая... кровеносная жила...
Мёртвая глина.
Всё остальное ниже...
______________________________________________
7.
взаимное исключение
а осень полыхает всё острей,
выплёскивая медь свою и кобальт.
в её незатухающем костре,
взметнувшемся за поднебесный обод,
я не останусь, сколько ни проси,
хоть молча протестуй, хоть голоси.
к тому же, как свидетельствует опыт,
когда готова осень лечь костьми,
сбываются предчувствия потери.
могла бы полюбезней, чёрт возьми,
со мною обойтись. и в самом деле,
ведь помнится, наладив как на грех
и диалог вполне, и обогрев,
мы разделить их поровну хотели.
но оказалась ты не такова,
о чём мне сообщил осенний всполох:
сгорай, мол, как последние дрова,
есть у меня в запасе целый ворох,
и я с тобой немного погорю
и даже ни о чём поговорю,
поскольку, дескать, ты мне очень дорог...
и далее по тексту... овертайм!
осенняя остуда - это сила.
других теперь люби и повергай,
и маслом подливай в своё кадило.
а мне пора подальше от костра,
поскольку ты во мне ещё остра,
успеть сбежать, пока не воротило
опять туда, где красная тропа
с окрестных гор спускается в низину,
и жертвенник приветствует раба,
на все замки закрытый для блезиру,
и потирает руки мародёр...
суметь сбежать, пока горит костёр,
а ты потом гадай и фантазируй,
куда сбежал, зачем и почему
свой чемодан не взял я с антресолей.
как будто с ним и чувств величину
оставил, дескать, чтобы повесомей
вернуться повод был, но огорчу:
я не вернусь, и не поколочу
и не напомню о своей персоне.
и более того, отныне я
не оброню, что ты была любима.
коль правды нет, то значит и вранья
не стало меньше. как необратима
осенних красок выспренняя медь,
равно и нам бы лучше не иметь
ни шанса, ни малейшего мотива
к сближению друг с другом. поручусь
за гибельность итога. путь накатан
взаимной истребительностью чувств,
в которой с неизбежностью на ладан
задышим, и к гадалке не ходи.
попробуй-ка такое укроти,
когда наружу рвётся каждый атом...
____________________________________________
8.
зима пришла
Из чёрной глотки парка так некстати
Деревьев обнажённых первый ряд
Выхватывает око фонаря,
Рисуя тени страсти на асфальте.
Заломаные ветви раскорячив,
Берёзы в беззащитной наготе,
Пытаясь раствориться в темноте,
Стволы от глаз дотошных робко прячут.
И не хватает воздуха и света,
Вечерний сумрак жаден и бесстыж,
Луна обходит тучные посты,
неся свою любимую "беретту".
----
Так было лишь вчера - ноябрь мрачный.
Сегодня выпал необычный снег,
Всё забеляя и светя извне,
Рискуя всё вокруг переиначить...
Сгребает снег усталая таджичка,
А ветер заметает чистоту.
Рябины давленой кровавое тату
Коробит и пугает с непривычки.
И в этом белом месиве метели
Идти куда-то до чего же лень!
Пришла зима - такая дребедень
Теперь тянуться будет до апреля...
__________________________________________________
9.
"Однажды стану я..."
Однажды стану я покойником,
А после, может быть, котом,
Что наблюдает с подоконника
С ленцой во взгляде золотом,
Как вслед за осенью грустящею,
Дождем умывшею дома,
Приходит в город настоящая,
Слегка хрустящая зима.
Как, параллельно подоконнику,
Проходят в ритме суеты
Другие в будущем покойники
И тоже, может быть, коты.
__________________________________________
10.
Неэвклидово
Всё, что в памяти сорное, - выполи
и добавь плодородной земли.
Мы из этой реальности выпали,
а в другую попасть не смогли.
В ту, где ночи от счастья похмельные
на крутом острие бытия,
где смыкаются две параллельные,
две кривые - твоя и моя,
где над мягкою зеленью выпасов
бесшабашные тучки летят...
Не успели, нечаянно выплеснув
вместе с грязной водой и дитя.
Два ковша наполняют Медведицы,
звёздный сок через край перелит.
Параллельные где-нибудь встретятся -
во Вселенной сплошной неэвклид.
__________________________________________
11.
Ушёл...
Собрался и сказал: "Прости".
Дверь заскрипела: "Всё, уходит".
Замок отщёлкал: "Нет пути".
Шаги стучали: "На свободу".
Трамвай присвистнул: "Ну, дела".
Машина рыкнула: "Куда ты?"
"Шпана" - прошаркала метла.
Кран прослезился: "Нет возврата".
Качал ветвями мудрый дуб:
“Придёт. Начнёте всё сначала”.
В кастрюльке бредил свежий суп,
И только я одна молчала.
________________________________________
12.
"Тоннели".
В конце тоннеля свет,
но ты его не видишь.
Наскучивший «костюм» - и комната, и плед…
Вслепую по прямой торопишься на финиш,
Где метрике отсчёт - покинутый послед.
Весёлый акушер сметлив и расторопен,
В надежде на презент,- увы, не альтруист.
Приветствием тебе - простой хлопок по попе,
Взаимностью ответ - истошный «вокализ».
Готовы ходунки и временный манежик.
Событием - шажок и зубик новый вдруг.
Влюблённые глаза родителей. И нежность...
Повсюду много лиц знакомых, много рук.
А дальше: первый класс, мгновение, десятый,
Студенческая жизнь - обычная модель,
Амурные дела, бессонница... И сваты.
И нежно сам уже качаешь колыбель.
Плиссе по краю глаз накладывает время
Налётом серебра красуются виски.
Полемики с детьми на фрейдовские темы
Судьбы календарю ложатся на листки.
В «день пенсии» тебя идут «проведать» внуки,
В понятиях своих наивен ты и глуп.
Всё меньше рядом лиц, чужие чьи-то руки…
Последний гардероб - осина или дуб.
Ты холоден и строг, подчёркнуто опрятен.
Тостом «на посошок» напутствует сосед,
Находчивость свою с годами не утратив.
Уходишь в темноту.
В конце тоннеля свет…
_____________________________________________
13.
Заложник
Его, толкая дулом в бок,
Тюремщик вывел из подвала…
С ним жизнь контракт не продлевала –
Он выкуп заплатить не смог.
И вот теперь его в расход,
И "завтра" бездною чернеет…
-Стреляй, паскуда, поточнее,
Дай умереть хотя б легко!
- Заткнись и отвернись к стене!
И дальше по чеченски что-то…
Тут к горлу подступила рвота,
Пот заструился по спине.
Щелчок, удар по голове…
Упал и прошептал невольно:
- А умереть совсем не больно…
И смех мучителей в ответ.
Потом назад через порог
В подвал, где жизнь страшнее смерти,
Где крысы бродят, словно черти,
И не бывает вовсе Бог!
_________________________________________
14.
Nature mortе - party
Приглашены на встречу,
На новогодний вечер:
Плед старого дивана
И пыльная бутыль.
Бокалы для мартини
В тонах порочно- синих
И бюст Аристофана -
Поддерживают стиль.
Искусственная роза,
Непонятая проза –
Два томика Барбюса,
На стенке – Пикассо.
Интимная подсветка
И красная салфетка,
Под завыванье блюза
Рюмашка кюрасо.
Часы отбили полночь,
Молчанье телефона...
‘Ура’ и звон бокалов
В соседних этажах.
И продолжают стрелки
Свой бег секундно-мелкий,
И утро напугало...
И куришь натощак…
________________________________________________________
15.
Рукой до небес
Сердце бьется все чаще и чаще,
И уж я говорю невпопад:
— Я такой же, как вы, пропащий,
Мне теперь не уйти назад.
С.Есенин
Белгородские ветры метут по безлюдной Сумской*,
собирают билеты прошедшего лета в охапки.
Свет исходит на нет. Ну а если и светит покой,
то царапает взгляд концентратом сухого остатка.
Отозвались Клочки* разухабистым стуком колёс.
Растревожила тень барельефы Бурсацкого спуска*
и растаяла робко. Лишь группка косматых берёз
изучает забытый конспект во дворе институтском.
Заплутал в небесах колокольный заутренний звон.
Мимо храма дорога петляет стежками к вокзалу.
На углу Маяковского* дремлет раскидистый клён,
золотой головой по-есенински свесясь устало.
В сером мареве улиц, похоже, сам чёрт не поймёт,
что тебя занесло в эту зыбкую даль спозаранку?..
А в пивной за углом разливаются солод и мёд,
и в бокале заблещет души болевая огранка.
Позывными прорвётся в хмельной замутнённый эфир
время утренних зорек и вусмерть прокуренных кухонь -
то, где юность межстрочно пускала ростки в новый мир,
ну а мир благосклонно её принимал на поруки.
Прорастёт меж камней непокорным залётным зерном
сорняковое время форосов, манежей, майданов -
время выбора между родной оскудевшей землёй
или горстью её в белом шёлке на дне чемодана.
Время выборов жёстких и время сердечных реформ,
перемены престолов и бурных застолий гламурных,
время глянцевых дней... Не мигая, скептичным глазком
дотлевает окурок на дне белокаменной урны...
И рукой до Сокольников** можно отсюда подать,
и рукой - до Госпрома***, хотя здесь давно не столица.
Только мрачно глядят, лицемерному веку под стать,
из-под мраморных век у парадных застывшие лица.
Этот город пустил в тебя корни - уже не уйти.
Из сетей этих улиц уже никуда не подеться.
И по руслам артерий проложены к центру пути,
и пульсирует эхо шагов в его каменном сердце.
Пылью стелется время уже на другом рубеже,
азиатская тьма наползает на город с востока...
И отсюда - рукой до небес. Но заблудшей душе
очень нужно, на цыпочки встав, заглянуть в его окна.
_________________________________________________________
*Сумская, Клочковская (сленг: Клочки), Бурсацкий спуск, Маяковского - улицы Харькова
**Сокольники - историческая местность и ботанический памятник природы местного значения в Харькове
***Госпром - дом государственной промышленности, построенный в 1928 г., когда Харьков был столицей УССР.
________________________________________________________
16.
Фибры
Прими луну за чистую монету,
доверься темноте на совесть и на страх,
на теплых колокольнозвонных языках
услышь дыханье загнанного лета.
Почувствуй переход осенних стрелок,
кукушечью печаль неверно отсчитай,
быть может, не поймешь сегодня ни черта,
душа в пути к непознанному телу.
На стыке дней, дорог и расстояний
преломятся хлеба в насущности живой,
мне нужен от тебя единственный кивок
с чужого фото в старом чемодане.
_______________________________________________
17.
Посторонним В. или в мире тайн
Прилечу к тебе сегодня, Пух,
спрячусь за знакомую табличку.
Как давно мы не молчали вслух
о святом и не совсем приличном.
Совы не боятся мира тайн,
без раздумий входят и выходят,
могут залетать и вылетать,
если вход достаточно свободен.
Будем запивать секретный мёд
чаем, а неправильные пчелы,
без обиды взяв самоотвод,
улетят к сородичам в Анголу.
Насладившись временным теплом,
от любви привитая и гриппа,
я тебя потрогаю крылом,
ты, прощаясь, выйдешь
на постскриптум:
– ну, если ты больше ничего не хочешь.
– а что, разве ещё что-то осталось?
Виноградова Евленья - http://www.stihi.ru/2010/09/27/2992 (вне конкурса)