* * *
Сон надвигается…
Птица летит хвостом вперёд.
Туча закрыла полнеба,
как мамина занавесочка
и застыла
над тайной притихших домов,
над инфракрасным свечением тел.
Вслушиваюсь в печаль,
нажав на клавишу-дверь
утопающую в темноте.
Скрип ушёл сигналом
в открытый космос,
искать живых
Где-то здесь было…
Что-то такое… знакомое…
Мячик или обломок бритвы,
а может спичечный коробок
с обугленным тельцем жука.
Время – это тихий пожар.
Птица летит хвостом вперёд,
а жизнь никогда.
Но сон надвигается
и ты видишь недостроенным дом
в котором прожил уже двадцать лет.
* * *
Жёлтый кошачий глаз окна
ночь непролазная для взгляда
на крыше уши вентиляционных труб
а ты зрачок
всем телом впитываешь тьму
раскладывая её
на свет и чёрное ничто
стоишь недвижно
и ночь проваливается в тебя
и помещается вся без остатка
в душе-улитке
она тебя всосёт
из внешнего обратно
как ключик в скважину замка
и провернёт и вывернет
и ты почувствуешь
как летит окно
над промелькнувшей мыслью
над звёздной пропастью
и только с улицы смотрящий скажет
кис-кис усатый
куда бежишь
и млечный путь нальёт
* * *
Эпиграф: "Песок не в пустыне! Песок в голове бедуина!" - восточная пословица
(1)
Тронулись
пески зимы
Бархан неба
тихо засыпает
город
Город
тихо засыпает
не отвечая
на гудки
автомашин
тонущих в зыбучем
снегу
колючки зимних
деревьев
не съедобны для птичьих
песен
Только светофор
всё моргает
желая сморгнуть
сплошное бельмо
К вечеру точно нас занесёт
как занёс сразу в историю
пепел Помпею
(2)
Пески наступают
Сахара снега
Если хочешь
дойти
вспомни что ты
одинокий верблюдь
с тучным горбом
воспоминаний
в этой длинной
извилистой очереди верблюдей
делающих многомесячный переход
до следующего
миража
(3)
пески наступили
отдавив чувство времени
пусто от белого
полно от белого
сухо стучат скребутся
в линзы очков
песчинки
долго откапывать будущее
ТИТРЫ
имена фамилии
долгая лента
длинною в милю
они что
все умерли
да умерли
конец фильма
этот кровавый пир
устроил не шекспир
и даже не вампир
люди способны на многое
главное успеть бы главное
теченье кадров плавное
потом встык
стыд
вот не успели
но в конце обязательно спели
мёртвый или живой
герой он за нас горой
мир восстал и погиб
мы собираем за грибом гриб
рассыпающийся в пепел
что можно
когда только отсыревшие спички
толку устраивать
длинные спичи
режиссер сделал что мог
рассеялся смог
фамилий нет нет слов
конец фильма
fack of
ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЭПОС
Индустриальный эпос
стоит как крепость
возбуждённый сексом
оскалившись - рексом
железные палки бетонные блоки
снизу сверху сбоку
насилие бессилие скука
всё входит спокойно без стука
коммунальные профсоюз налоги
имя пароль логин
ИНН пенсионный паспорт
в камуфляже стоит наш пастырь
физические юридические джемсбонды
и не забудьте господа вы свободны!
Все свободны!
ГО
Квадрат обведённый холмом
и поднятый. На ржавых
кольях противогазы,
как черепа жертвенных хоботных.
Чей-то голос нудит,
не оформив тело, транзистором,
передавая море электромагнитных пенных…
Поганки идолов в широких шляпах,
взяток не берут и смотрят деревом
отведавшим камня. Ядерное идолище
прими крылатую дочь твою.
Молитву рогатые последним знанием,
плетём: индивидуальные, в зелённой сумочке,
розовая баночка, средства от и до,
намазать, натянуть, вправить мочки
ушей в прорези, оказать первую или последнюю
надежду, слышать штаб
среди леса скелетов и стада слонопотамов,
бегущих под земля. Пронзили нейтрино.
Отпевают гамма. « Лечь головой по направлению к взрыву,
вдавить лицо в юбки почвы и кричать мама
пока будет так красиво, как по телевизору как в праздник
как завтра как никогда…»
О строгий чурбан ГО,
задыхаюсь в твоём презервативе
с глазами жертвы, запинаясь
на каждом вдохе, танцую готовность!
По последним заблуждениям физиков
бог имеет
ядерное строение, так что в сумерки
судилища не забудь одеть противогаз,
чтоб успеть увидеть…
* * *
“Давай покрасим холодильник в чёрный цвет”,
чего он холод производит, там – в углу
и без конца он что-то там гудит,
и всё это инопланетная ловушка,
и чёртова какая-то игрушка.
А может это – машина времени
и все продукты что сегодня, как вчера
нетронутые распадом иль терзаньями.
Да вот, заглянешь по обычаю
и вдруг ты просыпаешься, а век то
двадцать третий. И это не одно и то же,
как после пьянки, на новый год,
но много посерьёзней и опасней.
А может быть, что поменяет вектор
и ты проснешься пространственно не там,
ну, где нибудь в желудке кашалота,
какой уж тут космический прогресс
и ты отросток всех аппендиксов слепых,
глухих, забытых и отрезанных.
Но эти страсти, ладно, но считают
его ну просто райским уголком;
они ведь даже не эвенки и не чукчи,
соскучившиеся по морозу-холоду
в эпоху парникового эффекта;
а так – для них там просто всё
и так они в тот холод увязают и увядают.
“Есть банка пива и колбаса, так что ещё?”
Мне холодно! Давай снесём его на свалку
и сделаем кабинку для прохода в будущее,
и сложим штабелями отморозков!
Так кто ж его тогда осуществит?
Давай покрасим холодильник в чёрный цвет,
заплатим за квартиру, чтоб не искали,
за тысячелетие вперёд; пойдём гулять в поля,
а на околице забытый трансформатор
и оборванные провода;
а дальше ромашковые, васильковые,
альпийские, магнитные и электро-
и слабые и сильные,
и пламенно- нейтринные,
нейтринные, нейтринные и дырка
в никуда…
ФАСЕТКА
окно выходит в окна
которые выходят в окна
огромная фасетка
того который
в очередной недавно вылупился
желток стекает с подоконника
на батарею грея лучше
и он жжужит жуком живучим
ему коробка нипочём
он на листок
который выпустил восток
присел пошевелил
машинами-мандибулами
заводами-крылами
усы коснулись облаков
и красный шар он проводил глазами
нашими
маленькими глазками
того который глядит нами
а мы глядим в него
ПЕЙЗАЖ С ДВУМЯ ЧАЙНЫМИ ЛОЖЕЧКАМИ
Пустынная плоскость стола
оканчивается холмами
посуды. Нет ничего, кроме встречи
двух чайных ложечек
и весенних желаний.
Двух чайных ложечек
забытых на неизвестной станции
поездами чашек;
двух лодочек
попавших в залив знакомств,
выброшенных из бури будней.
Их до сих пор качает,
то ли от недавнего чая,
то ли от того, что стол подрагивает,
передавая тектонику волн
их волнующей встречи.
И с этого мига
все их чаянья от чая до чая
и чай вдвоём, и уже отчаливая
в космическом спряжении и разъединении
рук, и уже отчаиваясь,
они будут спрашивать –
это случай или дзинь-дзинь-дзинь?
СОЮЗМУЛЬТФИЛЬМ
Hollywood Hollywood
Madonna
Шоу продолжается пока есть варенье.
В двадцать пятом мультяшном - медведь дарует спасенье.
Я колючий, в тумане, на руках реки
упадаю в природу глубже, чем кретин.
Туман гуканье сухой листик Лошадь -
это не обман, только глаз не ловкость
и ничего более в потрескивании ширм.
Мой адрес не дом и не улица, мой адрес союзмультфильм.
У входа крокодил на баяне барин.
Я видел его, может на улице, может в баре.
Его друг лопоухий до сих пор не знает,
со всей мутантскою прямотой, кто он медведь или заяц.
Я и сам здесь кто, ни человек, ни бог:
ткани лоскуты…пуговицы… чистый киборг,
с приживлённым сердцем и мешает
вата думать, бьётся в небо шарик.
Стою над обрывом с оторванной лапой,
вроде живой. Мой мальчик стал папой
и снова мальчиком, очищая эфир,
посреди комнаты снова запалит тканевой прорезиненный союзмультфильм .
Действительность догоняет, под её колеса легко угодить,
но она всегда попадает впросак, обречено бросая: "Ну, погоди!"
Сижу среди купленного, знаю как и знаю места,
но приходит друг и дарит просто так вилянье хвоста.
Надо оставить варенье, он может зайти в любой час.
Его встречаешь один раз в жизни и это довольно часто.
Он бывает мохнатый, с пуговичными глазами или пропеллером,
но главное - чувство, сразу, что он свой и проверенный.
Нет Малыш так дело не пойдёт, без варенья
не полетишь, не родишься и не преодолеешь тренья
времени. Эй, Шарик-Шарик, где твой шарик
и что ты, повесив уши и воткнув в небо хвост, нашариваешь
в этом кадре, мои следы? Не найдёшь, кранты,
я ушёл разводить за базар свои мечты.
Я ушёл отсюда (досюда) где бутерброд падает колбасой
на язык, где всё возможно и не закончился мезозой
огромных игрушек, нечайных подарков, настоящей религии.
Мне отсюда сейчас это пришло, прилетело, привиделось.
Я только хотел бы, пройдя через врата и фильтры,
чтоб моя душа попала в союз мультфильмы.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА:
Насонов Андрей Иванович – поэт, родился в 1978 г. в п. Уташ, Анапского р-на, Краснодарского края. Закончил в 2000 году биологический факультет КубГУ. Проживает в Краснодаре. Старший научный сотрудник Краснодарского НИИ сельского хозяйства, кандидат биологических наук. С момента создания активно участвовал в деятельности литературно-театральной группы «Пункт Приёма». Участник театрально-поэтических представлений "Пятница Обитания" (2001-2002) и перфоманса "Воскресник" (2003). С 2008 года региональный представитель международного литературного проекта «Интеллигент». В 2012 в соавторстве с культурологом Викторией Насоновой разработал и провёл экспериментальный литературный вечер – арома-поэтический сеанс «Аромат Любви», на котором впервые в пространстве художественного действия сочетались стихи и ароматы.
Лауреат литературных конкурсов: городских - "Поэт Декабря" (2002, 2007) краснодарского городского клуба литераторов "Гамбургский счёт" и краевых - "Глагол" (посвящённого 65-летию образования Краснодарского края), и "Голоса Надежды" (посвящённого 10-летию Краснодарской краевой общественной организации «Молодые писатели Кубани»). Финалист литературных конкурсов: «Бекар» (2005, 2006), «Cambala» (2011). Лонг-лист «Илья-Премии» (2007), «Согласования времён» (2011). Участник V, VII, XI, XII Форумом молодых писателей России, фестивалей Ростовское время (Ростов-на-Дону), Cambala (Донецк) и Шорох (Симферополь).
Публикации: в журналах: Арион, Юность, Дети Ра, День и Ночь, Слово, Российский Колокол, Луч, Студенческий меридиан, Черновик, Заповедник, Дарьял, Лава (Харьков) Южная Звезда (Ставрополь), Новый Карфаген (Краснодар), Микролит (Гулькевичи) и др.
в антологии "Между Весной и Вечностью" (Зеленоград, 2003), антологии литературно-художественного журнала "Футурум Арт"; в сборниках "Братская колыбель" (М., 2004), "Пролог - молодая российская литература" вып. 5 (М., 2006), "Город Поэтов" (Челябинск, 2006) и др.