Ты грустишь об испанской страсти,
Прикрывая рукою веки,
Ты читаешь и голос тает,
И меня уже рядом нет…
Но послушай – у нас в России
Тоже можно грустить и таять,
И бродить по пескам зыбучим,
За песок принимая снег.
Где –то там пролетают птицы,
Упиваясь соленым ветром,
С высоты не бросая взгляда
На приевшийся Рай земной.
Твой растерянный птенчик сердца
Замирает на грани взрыва
И не смеет кричать и плакать
В безысходности голос мой.
Как ты любишь звенящей медью
Пустотелую банку слуха
Наполнять через край, а после
Наслаждаться своей тоской…
Ну зачем? Я прошу - не надо,
Принимать медяки за песни,
Если даже их звон приятен,
Звон оценит уже другой.
Кто скажите мне знает цену
Обреченности дерзкой капли,
Что скользит по упругой ветке
И рискует сорваться вниз?
Как горит её крик безмолвный
Бриллиантом под жадным солнцем!
Вот уже он слезой стекает
По щеке моей …оглянись.
Не о том, что бессильны руки
Прикоснуться к твоей святыне
Я сегодня рыдаю горько
И с трудом подавляю дрожь.
Как ты смеешь бросать, как сдачу
Бестолковым порочным девкам
Свое тело, любовь и душу
Обрекая себя на ложь.
Виноград был и вправду зелен…
Вкус его и горчит и вяжет,
Но какая тугая мякоть
Привлекает тебя внутри.
Я смеюсь сатанинским смехом,
Сотрясая усталый разум.
Это ревность , пустая ревность…
Как ужасна она – смотри!
И смертельней лица Горгоны
Закипает слепая ярость,
Лишь увижу отметку скуки
На спокойном твоём челе.
Ненавидь меня! Это лучше.
Прогоняй, избивай словами,
Насмехайся над всем, чем можно,
Отказав в дорогом тепле.
Ну зачем тебе, вправду, видеть
Что искомое слишком рядом?
Чтобы быть для тебя желанным,
Нужно жить на земле другой.
А Россия? Ну что Россия!
Не влюбляются в друга детства,
А грустят об испанских грандах.
Их потрогать нельзя рукой.