в моей голове гипоклемический взрыв
всей гелиоцентрической системы
за несколько тысяч лет.
я даже не клинический псих и не шизофреник,
а просто плохой поэт.
но молчу.
они приходят и выключают свет.
ругаются матом, кричат, что нельзя так жить.
мои рисунки углем на белой стене
над клочьями ваты роршаховским тестом алеют.
они выходят за дверь покурить
и там постепенно звереют.
молчу. я не буйный.
буйные жмутся цепочкой, ломают друг другу кости,
их понимают, к ним даже приходят, хоть редко,
но все-таки в гости.
с любовью потрошат ненужную тушку мою санитарки,
брезгливо кивают, что я неприятный и едко заразный.
в моей голове свили кодло уставшие, злобные парки.
но я – настоящий,
поэтому самый
опасный.