Более менее серьезно в литературу вовлечён в 1988 году, когда в Лудзе было создано литературное объединение. Находясь в гостях у гончара Э.Василевского и сидя на берегу озера Разна на большом камне, написал первое стихотворение на латгальском. С того времени большая часть стихов написана на этом, родном мне, языке.
Наверное, я большой идеалист, так как в реальной жизни нахожусь под влиянием почти непрерывных ощущений дискомфорта. Кажется, душевно всё ещё пребываю в последнем десятилетии прошлого века, когда во мне были живы иллюзии о более или менее толковом будущем моей страны.
В поэзии я могу прогнозировать маленькую, только мне принадлежащую, часть виртуального мира, в котором царит гармония, и много в действительности не испытанных эмоций. Это не волшебная страна, скорее – приют для уставшего сердца, место восстановления сил, полустанок между свершившимся и возможным.
В одном из стихотворений я спрашиваю: “У ног каких богов мы все?” Хочется если уж не найти ответ, то хотя бы серьёзно поразмыслить об этом.
***
полночь
встретимся в тёмном углу
за бревенчатым срубом
когда в ветках еловых бесчинствует ветер
единственный вор
да луна над вершинами призрачных гор
мне тогда суждено
приникать к твоим вспухшим губам
с частым шёпотом
жарко стремиться туда
где греховна запретная зыбь
и безвольны мы в плеске грозы
божья заповедь страсти сильней
вот я сплю
и не выспаться мне
***
тишину прожгла папироса
прерывистым стало дыхание ночи
выкурив новости
и отойдя в сторонку
я попадаю под власть поэзии
узенький факел в женской руке
из потёмок возник умоляя
не делать пожара
под куполом жизни
но сердца товарный поезд
загрохотал
и потянуло дымком
и пока я пылал
на рассвете кукушка
бесстрастно считала годы
***
кто-то выхлестал окна
у нашей любви
в угол забившись корчится холод
приведеньем себя возомнив
то потрескивает сердито
то погружаясь в раздумья
извлекает стеклянные звуки скрипки
ещё не бывало столь лютой зимы
обжигаясь не знаешь
ненавидеть любить ли занесённые снегом дороги
по которым бродить обречён еженощно
ища одиночества и тишины
душа словно белое облачко
вечного равновесия за день до смерти
а может попробуем снова найти
милый порядок забытых теней
вкрадчивый шелест засушенных роз
отсвет улыбок с задумчивых стен
слышишь весны набухающий стон
это судьба нам вернуться велит
выбитых окон проемы стеклит
***
эта безумная лестница страсти…
заломив вершину своей гордыни
зачем устремлялся я выше и выше
голова нечаянно закружилась
за паденье единственное воздаянье
отсвет в твоих глазах
объяснишься вслух – вянут cлова
в молчанье – цветёт лоза
столпотворенье любви
вавилоны непониманья
и короткое слово „грех”
на безгрешном цветёт экране
***
вечер – это одно
утро – совсем другое
а ночь – нечто третье
и больше нечего мне рассказывать
разве – самую малость
про странное третье – ночь
её не вытравить из сознания
вечер и утро
предаются стыдливым воспоминаниям
сумерки сеют страх
существованья ада
от ночи саднит в глазу
как от сотни жал
и память язвят шипы
ночь – дыханье твоё
дуновенье
таящейся страсти пыл
под пеплами времени
***
улица запорошена лепестками
изумленным светом гонимые
мы заблудились
меж днём и утром
укрываясь в домике
из четырех ладоней
наши окна позолочены
светом меж днём и утром
мы летаем
в лепете сиреней
ничего не бойся милая
ничего не бойся
мало ли что могут самолёты
потерпеть крушение
***
взглядом коснуться тех
кого обессмертили
ненаписанные стихи
прошлой жизни
кто до сих пор ещё грезит
о красивом грядущем
придёт – не придёт
полной грудью
вдыхая свежую сказку
попавшую в мельницу глаз
несколько подзабылось
как надо верить
в обновлённое утро
колдовство моих взоров
сужает границы
сбудется нет ли странное
свидание с женщиной
из предыдущей жизни
пусть удивится
встретив мои глаза
как неизменен
цвет ожидания