В августе 2005 года мы и не знали, что общественные слушания по поводу строительства нефтепровода по Северу Байкала пройдут в Улан-Удэ, Иркутске и Нижнеангарске в один день, в одно время. Особой информации нигде не было. За день до слушаний к нам приехал Сергей Шапхаев из Улан-Удэ, представитель БРО по Байкалу, общественной экологической организации. В спешном порядке работники школы туристско-экологического образования обзвонили всех, кого могли, и пригласили на встречу. В числе приглашённых была и я. Немногословный, но очень убедительный оратор рассказал нам, какая беда нас ожидает. И общественные экологические деятели в Улан-Удэ, Иркутске и Москве обеспокоены тем, что слушания вот-вот начнутся, а никто из местных жителей ничего не знает, хотя приёмная по поводу слушаний в Нижнеангарске открыта. Он посоветовал нам не суетиться, разделить направления и подготовиться к слушаниям, которые пройдут через день. Он пообещал нам отправить кого-нибудь на подмогу из Улан-Удэ, сам будет занят на месте. Времени оставалось очень мало, всего одни сутки. Мария Мошкина и Инна Коптева отправились в Нижнеангарск изучать материалы. Я же в срочном порядке напечатала анкеты опроса жителей, кто будет против строительства нефтепровода на байкальском берегу. Надо было спешить обойти население. К работе я была готова, так как накануне, недели за две до событий, меня мучил один и тот же сон, как со всех гор в Байкал стремилась нефть, как она всё заливала, превращая наш цветущий край в безжизненную чёрную пустыню. За ночь я изготовила пару сотен анкет, а утром, придя на работу, раздала их своим работникам. В узле связи работали люди из Северобайкальска, Нижнеангарска, Нового Уояна и Байкальского, поэтому часть анкет оказалась заполненной жителями города Северобайкальска, часть – жителями Северо-Байкальского района. Обзвонив всех родственников и друзей, я после работы обежала их всех с анкетами. В последнюю очередь подписались мои соседи по подъезду. Часть анкет оказалась испорченной, так как люди невнимательно прочитали вопросы. Они голосовали против нефтепровода, а написали об этом двусмысленными фразами. Эти анкеты пришлось отбросить.
Перед слушаниями мне приснился сон. Идут слушания, приготовлен стол с ужином. Такой шикарный стол, много блюд. Приехал какой-то человек, его все ждали. Я после бесед провожу его в комнату, где накрыт стол. А там, на столе грязь, объедки. Я в недоумении, чуть не плача, говорю, простите. Это местные экологи натворили. Даже чай весь выпили, заварка бледная осталась. Гость улыбнулся мне и сказал: «Не переживай, я заварил другую заварку».
Слушания вёл не представитель ОАО «Транснефть», а заместитель главы администрации района. При этом он полностью был на стороне нефтяников, как и главный эколог района, и директор заповедника «Баргузинский», и начальник лесоохраны района. Представители «Транснефти» были ораторами слабыми, и как только их голос терялся, в защиту нефтепровода включались местные силы, которые вообще-то должны были защищать Байкал по месту службы, так как это было их главной обязанностью. Наташа, приехавшая из Улан-Удэ, владела всеми экономическими вопросами по строительству нефтепровода и всеми юридическими неувязками, которые она выложила собравшимся. Инна Коптева осветила вопрос о возможных угрозах и разливах нефти в нашем сложном северном районе, где вечная мерзлота и повышенная сейсмоопасность. Она просчитала возможные риски на основе аварий на объектах «Транснефти», они оказались угрожающими. Кто-то из ШТЭО задал вопрос, почему в проекте не учтены риски для жителей города Северобайкальска, учтены возможные выплаты от внештатных сбросов только для жителей Северо-Байкальского района, хотя в городе проживает 25 тысяч жителей, а в районе на большом участке всего 6,5 тысяч. Расчёт по возможным компенсациям был предусмотрен только для жителей района. Народу на слушаниях было не много, около сорока человек, две трети из которых были за строительство нефтепровода. Я вышла на трибуну, неся с собой анкеты жителей против нефтепровода. Их оказалось 115 штук. Когда я, начав речь, сказала, что являюсь полномочным представителем жителей города и района, председатель поселкового совета стал с места кричать мне, откуда я взялась, катись в свой город, у них в районе свои общественные деятели есть, выражающие интересы Нижнеангарска. Но я твёрдо, не обращая внимания на хамство местных властей, сказала, что отдаю анкеты и прошу учесть КАЖДЫЙ ГОЛОС на общественных слушаниях. Нас пытались заткнуть местные экологи, но это им не удалось. Мало того, к нам неожиданно пришла помощь от местных активистов из Нижнеангарска, которые были до слушаний за строительство нефтепровода. Так, Евгений Авдеев не только поменял своё мнение, но ещё и публично присоединился к нашей группе прямо на слушаниях. Резолюцию слушаний подписывали с обеих сторон. С нашей стороны мы доверили подписать её Наташе, предварительно включив все свои пункты, и приложив анкеты. Вместе с мнением людей, заполнивших анкеты, мы слушания выиграли.
Совсем не так прошли слушания в Улан-Удэ и Иркутске. В Улан-Удэ сторонники строительства нефтепровода подсуетились и самолётом переправили своих активистов из числа местных жителей, которым оплатили перелёт и проживание во время слушаний. Я не знаю, что им посулили, но они твёрдо голосовали за нефтепровод. По количеству голосов слушания в Улан-Удэ противниками строительства были проиграны. Были проиграны они и в Иркутске, так как вся экологическая команда под наглым напором сторонников строительства нефтепровода в знак протеста ушла из зала слушаний, и сторонники строительства выиграли слушания единогласно.
Следующим этапом нашей борьбы был приезд представителей ЮНЕСКО. Они собирали слушателей как с той, так и с другой стороны. Когда они встречались с нами, то сказали, что они будут рекомендовать руководству нашей страны не строить нефтепровод по берегу Байкала. Если же он всё же будет построен, то они вынуждены будут перевести Байкал из списка мирового наследия в список «Мировое наследие в опасности». Мы спросили, бывали ли случаи, когда руководство страны не прислушивалось к их мнению? Они ответили, что такого ещё не было ни разу, и если это произойдёт, это будет первым случаем. Но так как господину Путину зарубежные предписания не указ, это вполне может произойти. Так как наше руководство нас не слышит, мы попросили их довести до него мнение местных жителей, большинство из которых категорично против нефтепровода. Они пообещали.
Первая Государственная экологическая экспертиза отклонила возможность строительства нефтепровода по берегу Байкала. Экспертов разогнали, результаты отменили. Трассу нефтепровода разделили на части и байкальский берег для голосования отдали нужным экспертам, представителям от "Транснефти". Они дружно проголосовали за нефтепровод.
Когда все меры были использованы, страна стала готовиться к митингам. Северобайкальск молчал. Движение началось с двух студентов. Вадим Сергиенко, студент МГИМО, собрал группу северобайкалских ребят в Москве и устроил там несанкционированный митинг около офиса «Транснефти», за что они были задержаны и преданы суду. Суд ребята выиграли юридически. Обстановка стала накаляться. Вадим написал письмо в Северобайкальск своим родителям, которое обошло множество квартир. Одной из фраз в нём было сказано, что, когда матери грозит беда, дети обязаны встать на её защиту, что бы им не угрожало. Вадиму грозило исключение из университета и поломанная карьера и судьба. Второе письмо пришло из Новосибирска от студентки Жени Смородниковой, моей ученицы курса «Экология на английском». Она написала своей маме криком, чтобы та поднимала народ на защиту Байкала. Письмо собрало активистов в стенах ШТЭО. Все согласились, что проводить митинг надо. Мы ещё успевали включиться в общероссийскую акцию по защите Байкала. Все были согласны. Но когда встал вопрос о том, кто возглавит митинг, желающих не нашлось, кроме Алёны Марьясовой, представляющей Большую Байкальскую Тропу. Но когда девушка посоветовалась со своими родителями, те отказали ей в этом решении. Возглавить митинг было некому. Мне было всё равно. Я к тому времени потеряла работу, здоровье моё было никакое, крови во мне было наполовину нормы, по-честному, я ничего не соображала. И потому с лёгкостью митинг возглавила. Мы подготовили и запустили все бумаги. Меня вызвали в ФСБ и предупредили о последствиях. В городе был издан негласный приказ на митинг не ходить. От администрации был выделен специальный человек для того, чтобы отслеживать события. Представителей местной власти за Байкал не было, а те, кто был на митинге из любопытства, говорили с ухмылками, что мы зря всё это затеяли, вопрос решён. В Иркутске митинг был жёстким против строительства. Нам так поступать было нельзя. Поэтому мы выбрали другой путь: провели праздничный митинг под лозунгом: «Сияй, радуга над Байкалом!».
Были разноцветные шары, флаги, лозунги всех цветов с благодарением Байкалу. На митинг собралась, в основном, молодёжь, хотя по школам был проведён инструктаж: детей на митинг не пускать. На митинге ко мне подошёл кто-то из работников администрации с требованием распустить детей. Накал страстей был большой, но злобы выпущено не было. Мы подготовили резолюцию, в которой просили отодвинуть нефтепровод по Ленскому варианту, обратиться к руководству ОАО «РЖД» о перевозке нефтепродуктов по железной дороге, пока не будет построен нефтепровод, дать государственные гарантии на строительство северной ветки и разработку месторождений на севере Иркутской области и в Якутии.
Когда я напечатала резолюцию митинга и принесла её подписывать остальными двумя представителями комитета по подготовке митинга, они стали убеждать меня включить туда пункт о просьбе мирового сообщества за границей решить вопрос с Байкалом. Зная отрицательное отношение Путина к любому вмешательству из-за рубежа в его дела, я категорически отказалась это делать. По этой причине письма в адрес Президента, Правительства России и Бурятии ушли за одной моей подписью.
После митинга энергетическая обстановка в противодействии двух сил была такова, что даже вылилась в прямом столкновении машин, перевозящих представителей ОАО «Транснефть», с одной стороны, и экологической общественности, с другой стороны, когда физически пострадали люди.
Митинг в Томске, организованный Эдуардом Сергиенко, студентом томского университета, был перенесён на неделю из-за пребывания в Томске Путина. На заседании Путин отодвинул трубу от Байкала.
Мне позвонил Леонид Колмаков, представитель эвенков в Северобайкалье и сказал, что было бы не плохо поддержать наших детей в Томске с лозунгом «Решениям Президента – документальное подтверждение». На раздумье ушло несколько часов. И мы в составе меня, Алёны Марьясовой и Татьяны Колмаковой выехали в Томск. Нас никто не уполномочивал делать это. Мы купили билеты на свои деньги и поехали, взяв с собой плакаты.
На вокзале в Томске нас встретили Эдуард с друзьями, среди которых оказались Саша Емельянов и мой ученик Серёжа Коковин. Назавтра мы раздавали на улицах Томска листовки с приглашением пойти на митинг. Митинг был проведён около университета. Его поддержали молодёжные организации Томска. Мама Эдика приехала на второй день. Она рассказала, как тяжело ей дались эти дни: оба сына ввязались в борьбу за Байкал. Обоим грозило исключение. Её вызывали в органы и говорили, что она очень плохо воспитала своих детей. После митинга в Томске к ней подошли местные жители и поблагодарили за воспитание детей.
Одним из главных лозунгов митинга был лозунг со словами: «Путин, мы верим тебе!»
Мы уезжали из Томска с ощущением выполненного долга перед Байкалом, народом, Россией.
Из Улан-Удэ позвонила Наташа и сказала, что нефть собирались слить в Байкал, чтобы сделать естественное хранилище для нужд США. От Байкала вести нефтепровод было некуда, там сплошные горы, один путь – рядом с рельсами внутри 15-ти километрового Северомуского тоннеля, на строительство которого ушло 30 долгих лет, и который можно было взорвать за считанные минуты, чтобы сбросить нефть в Байкал.
Вчера мне позвонил Евгений Авдеев. Он очень обеспокоен прошедшим форумом в Санкт-Петербурге, где Михаил Слипенчук рассматривал какой-то вопрос о Байкале. Евгений, ранее встречавшийся с ним на предвыборной гонке, знает, что Слипенчук всеми силами под видом экологической озабоченности попытается протолкнуть в Государственную Думу поправки к Закону о Байкале, чтобы он смог беспрепятственно продать Холодненское месторождение полиметаллов китайцам. Разработка этого месторождения сегодня грозит полной гибелью всего живого, как на побережье Байкала, так и в самом Байкале. Евгений отправил в адрес форума решение Второй международной конференции «Экология. Туризм. Образование», произошедшей 12.12.12 в Северобайкальске с настоятельным требованием жителей региона о замораживании разработки месторождения до тех пор, пока не будут придуманы новые технологии без вреда для окружающей среды.
Борьба с вайнштоками и слипенчуками за Байкал продолжается…
Но мы их всех изначально победили, сделав вперёд правильный ход.
На фотографии: Митинг в Северобайкальске 21.04.2006 г.
04.03.2013
Где бы мы сегодня были, в каком состоянии из-за мощнейшего наводнения и разлива реки Холодной? Нефтепровод должен был пролегать именно в этом месте, рядом с железной дорогой. Не водичка бы текла в Байкал, а нефть.
28.08.2023