Обглоданный февраль лежит под батареей,
А на его костях орет блохастый март,
В предчувствии любви, войны и гонореи
Вздымая, точно хвост, потрепанный штандарт.
Он порван в лоскуты – скула, загривок, уши;
Заштопанные швы – парша и киноварь.
Он – жалок и велик, он никому не нужен,
И на его призыв спешит любая тварь.
Он сдохнет, как герой, врагу вцепившись в горло,
Оставив по себе похмелье и котят,
А по небу в зенит торжественно и гордо,
Как журавлиный клин, собаки полетят.