Подъем, разбег, метро, работа. Кто опоздал, тот не успел.
А вожделенная суббота - как приз для тех, кто дотерпел.
И я в конце недельной гонки свалюсь на финише в викенд,
Достану четверть самогонки не как гнилой интеллигент,
Который меряет манерно напёрстком жалкую судьбу,
Смываясь медленно, но верно в аналогичную трубу...
Нет! Гены предков из Сибири велят и мне среди зимы
Бродить по сумрачной квартире, надев овчинку и пимы…
Фарш накрутить, лепить пельмени (хотя в Ашане сто сортов),
Как батя делает в Тюмени с приходом зимних холодов.
Пускай московские масштабы и отличаются «слегка»,
Да мне за пару дней хотя бы слепить пельменей полмешка.
***
Отец, ни в чем не знавший меры, пахал – на совесть, на износ.
Ему, мальчишке-инженеру, монтаж доверили в мороз.
Тайга, пурга. В бригадах - зеки. Пацан, деливший с ними хлеб,
Пять суток не смыкавший веки, пока бетон в опоры ЛЭП
Струился манною небесной для тех, кто через тридцать лет
Себе оформил повсеместно плоды геройства и побед.
А перед этим две недели в три смены заготовка дров.
С узлом растворным попотели… Котел на сотни две кубов.
И батя верил – так и надо, отдай себя до дна души.
Подарят грамоту в награду – скажи "спасибо", не греши!
Когда министр навёл все справки, слетели шишки с тёплых мест.
В Москве жал лично руку Павке: «А ты, пацан, возглавишь трест!»
А нынче новые примеры волнуют юные сердца:
Чиновники-миллиардеры, карьера мутного дельца,
Кривых зеркал тупые шутки… дурман тупых боевиков…
Менты, банкиры, проститутки… Герой-любовник Смердюков,
Что до сих пор не арестован. Лишь отстранён. И смех, и грех!
Гарант, я так разочарован! Я, может, верил дольше всех!
Герой лукавых соцопросов, домохозяек царь и бог,
Как он 12 лет под носом терпеть таких мерзавцев мог?
И вот я мучаюсь вопросом: а где же он всё время был?
В тайге резвился с голым торсом? Капусту вО поле садил?
С ворьём в верхах покончить что ли не может избранный гарант?
Одно из двух: он или в доле, или убогий дилетант.
***
Теперь отец не строит, ибо давным-давно пенсионер…
Страна ни здрасьте, ни спасиба, и пенсионных с гулькин нос.
Когда ж болезнь совсем сломала, то доктор, хам-молокосос
За то, что денег было мало, ему устраивал разнос.
И вот сижу, леплю пельмени, надев фуфайку и пимы..
Пилю себя пилой сомнений - мы не рабы, рабы не мы…