не человеком, чтоб вновь обманули
страсти, мечты или клятвы друзей –
я бы хотел народиться в июле,
по гороскопу любимой моей,
синим клочком поднебесной лазури,
просто цветком среди русских полей.
сто'ит страстям растерзать человечка –
мечется, бедный, всё в мире кляня...
шла бы ты полем с любимым на речку,
я бы тебе не сказал ни словечка,
если бы ты растоптала меня.
ты бы почти и прошла уже мимо
лёгким касаньем стремительных ног,
но, невзначай оглянувшись, любимому
крикнула б вдруг: «Ой, смотри – василёк!»
он ухмыльнулся б, наверное, Таня,
и как типичный сухарь-острослов
так бы сказал: «Брось, не стоит внимания.
Много в России ещё васильков...»
плыл бы закат в облаков рыжих клочьях.
слёг бы я молча, прижавшись к земле.
град бы меня прибивал грозной ночью,
лёгкий снежок заметал по зиме.
примёрз бы я к полю обрывком лазури
и в сне, уже вечном, мечтал об одном:
чтоб никогда не родиться в июле
больше таким несчастливым цветком.
быть не хочу ни любимым, ни другом,
чтоб предала' в предначертанный срок.
был бы я тёплым некошеным лугом –
я у твоих расстилался бы ног,
я целовал бы их каждой травинкой.
ты бы прошла и под шелест шагов
всё бы в уме повторяла с ухмылкой:
«Много в России ещё васильков».
и никакого не нужно мне счастья –
всё истлевает в житейском огне.
был бы я дом возле воинской части -
ты бы всегда возвращалась ко мне
в свой переулок от дождика волглый
по непроезжей осенней грязи,
хлопала б дверцею старенькой «Волги»...
так бы и жил, от такси до такси.
был бы я Днепр – неба полная речка,
был бы я Киев – молчанье храня,
я бы тебе не сказал ни словечка,
если бы ты разлюбила меня.
не человеком, чтоб вновь обманули
женщины или коварство друзей –
я бы хотел народиться в июле,
по гороскопу любимой моей,
просто клочком поднебесной лазури,
синим цветком среди русских полей