Я вижу тебя и в животе сводит ужасным спазмом. С двух до пяти сегодня ты мой, абонент забил и забыт. Будем шутить и петь, рассказывать о разном, чтобы потом, оставшись одной, поставить все на репит. Из окон смеется город, темнеет вечерней гладью, зовет, поднимая шлюзы, несется на парусах. Я в губы целую море, оно жестяным распятьем вонзается прямо в душу и синью сквозит в глазах.
Во мне подыхают волны, беснуются белой пеной, рисую на венах шхуны, пью крепкий пиратский ром. В ресницах моих уснули миры на краю вселенной, а в сердце шумит и бьется бофортский десятый шторм.
Я вижу тебя напротив – ты солью во мне пропитан, как раны, что не излечат, и горе, что не пропить. И море с тобой воркует, взахлест обнимает плечи, и любит настолько сильно, что хочет тебя убить. Я вижу тебя напротив, ты тянешь мне сверху руку, но страх проступает остро – с собой затянуть на дно. Я в море шагну, как к другу, оно заливает небо, и к небу я припадаю болезненно тяжело.
Я вижу – уже не вижу.
и море свернулось кошкой, легло отдыхать на горло, мурлычет бостонский вальс.
десятки красивых женщин с заплаканными глазами
узнают себя в тех строчках, что
прожиты не за нас.