Эх, крестов по России наших в эту войну,
Ганс и Вернер в могиле, Курт и Отто в плену.
Вьюга злобно швыряет снег колючий в лицо,
И снежинки не тают на губах мертвецов.
Наш геройский фельдфебель без обеих ступней
Все ж дополз до окопа – нам принес сухарей.
Мы грызем их в молчании, со слезой пополам,
Густав Кальман в отчаянии застрелил себя сам.
Припев:
На Цветочном бульваре Герда Айсман живет,
Все глядит за окошко, и все ждет и все ждет…
Ты все время мне снишься, лишь закрою глаза,
Превращается в льдинку на морозе слеза.
Голос твой я не слышу в трескотне канонад,
Взрывы, красное пламя и военный парад…
Все смешалось в нелепость, плачет юный солдат
Жизнь моя уместилась в десять букв: СТАЛИНГРАД.
Да откуда он взялся, этот город беды –
Мы прошли всю Европу, чтобы здесь лечь в гробы.
Жаль, закончен бесславно наш великий поход…,
И кровавая вьюга по-над Волгой метет.
Двух саперов недавно разнесло на куски:
От Арнольда лишь зубы, а от Витчге – носки;
Скоро некому будет эту запись вести, -
Дойчланд, Дойчланд, я умер…, Герда Айсман, прости.
Припев:
На Цветочный бульвар твой герой не придет,
Не гляди за окошко, и не жди – он не ждет,
Когда снова приснишься, - открыты глаза,
И туманною льдинкой сияет слеза.
Голос твой он не слышит в трескотне канонад,
Взрывы, красное пламя и военный парад…
Всё осталось, но только не плачет солдат –
Его смерть уместилась в десять букв: СТАЛИНГРАД.
1995 г. Гр. Родственников, к визиту канцлера Г. Коля в Москву 9 мая.