Слепец мой – бледный и крылатый,
ночной гуляка, пленник дня,
творенье сумрачной Гекаты,
заложник лампы и огня,
и я, как ты, мечтала виться –
над лепестком любимых губ,
и ночь стирала бы на лицах
следы бесчисленных табу...
И я, нагая и босая,
не потерялась бы в ночи,
когда б горел, не угасая,
огонь единственной свечи.
И мы бы бражничали вволю,
гурман, повеса и дружок,
пока бы нас до смертной боли
огонь заветный не обжёг.