Выхожу из зимы, как из тяжкой болезни.
Во дворе – сахалинский взъерошенный март,
и, казалось, уже в никакой, бесполезной,
загорается к жизни погасший азарт.
В предвкушении тёплых ветров круговерти,
когда лебеди снова вернутся домой,
не поверю, хоть плачь, в обязательность смерти –
невозможность всегда оставаться живой.