Город погружен в тьму чернильную,
На лицах неприкрытая агрессия.
Средь аромата приторно ванильного
Тонут стихи в пучине мракобесия.
Нас поглощает бренная апатия –
Божьи творения, укрытые беспечностью.
Солнце распахивает пылкие объятия,
Дыша с опаскою холодной зимней млечностью.
А мы застыли будто изваяния,
Все краски обесцветив в декадансе.
Всевышний не услышит покаяния,
И мысли гибнут в вязком ритме вальса.
Муза в мученьях души проклинает,
Мир опускается в сплошную пустоту.
Она стирает свой налет из нашей памяти,
Не ощущая в терпком воздухе весну.