Молчание котят, как гром безмолвной ночью,
Так громко, словно крик в прозрачной тишине.
И раны на лице сильнее кровоточат.
"Здесь Королева я! И слава только мне!
Вы челядь, вы рабы! Тела ваши бездушны...
Вы мясо, что на корм бросают во дворе!
Устала я от вас... Вы мерзки, не послушны.
За что же бог одной всё уготовил мне!
Нести мне крест и дальше? Иль на кол всех и сразу?
Петля или топор? Да вам же все равно!
Всю жизнь я отдала вам, жила, как по указу.
А вы здесь каждый раз щебечете одно!"
"Прости нас, Королева! Великая Елена!
Но дети наши босы, они ведь голодны.
Что будет после казни твоих рабов презренных?
Они на этом свете останутся одни..."
"Помилуй бог, да что вы! Помрут все эти дети,
Еще до казни вашей, в хлеву возле свиней!
Рыдают день и ночь. Какой же прок от этих...
Возьмите вон на кухне им пару сухарей!
Устала я... Устала... Вон из моих покоев!
Оставьте Королеву одну! Скорее прочь!
За что мне бог послал несчастие такое!
Одна я все года... в моих друзьях лишь ночь.
...
Безмолвие прекрасно. Так тихо и пустынно.
Я так люблю побыть наедине, с собой...
И только кошек отпрыски глядят в углу невинно,
Боятся всхлипнуть даже, нарушить мой покой..."
Одна в опочивальне ложится Королева.
Одна... совсем одна сто двадцать первый год.
Полна ее душа все эти годы гнева,
Но верен ей угрюмый и плачущий народ.