Здравствуй, Джонни!
Время бездействия – ночь.
Посиди со мной по ту сторону барной стойки.
Я усталый маленький воин,
проигравший большую войну
и заслуживший что-нибудь алкогольное –
перебить вкус свинца во рту
и соленой меди.
Обойдемся без сантиментов, Джонни,
впрочем, если
ты хочешь знать –
за такую его "любовь" не дала бы и дня из жизни,
но, похоже, она стоить мне будет слишком
много дней тишины
и десяток твоих рюмок.
Я ни разу не полководец, к тому же
слабый духом стратег
(чем точнее в сердечную мышцу,
тем вернее всегда промах).
Не утешь, так рассмеши, дорогой Джонни. С фронта
больше вестей нет.
…Я хочу сидеть у тебя в тылу,
спичечным коробком в кармане,
где темно и пахнет ментоловым табаком,
яблоком и духами;
слушать, как ты измельчаешь лед,
как постукивая по ребру бокала,
шутишь остро и метко,
как вздыхаешь
и как ты поешь
хрипло и бархатно под старину Фрэнка.
Джонни, я никуда не еду. Это
время бездействия. Ночь.
Время прижечь раны
чем-то огненно-крепким, Джонни,
двойным
и неразбавленным.