(попытка пофилософствовать)
Набирая одним пальцем текст буковка к буковке, изменяю реальность
в пределах сознанья –и– расширяю сознанье в пределах видимой за окном
надоевшей реальности. Это – домоклов меч –или– демокритовы камешки. В одном
я соглашусь с самим собой, что акт писания стихов заключает в себе сакральность
помноженную на доморощенный мистицизм, уходящий корнями в языческое детство
у реки Пахры: с кострами отражёнными в памяти, как в ночном августовском небе,
с гукающим лешим у оврага прозванного «миллионным», и при дневном свете
в переплетении корневищ, зарослей хвоща и крапивы казавшимся на измене – средством
для созидания ужаса в детских душах, а в темноте – ипостасью славянского ада,
где правителем кованый из железа Дый… Впрочем, я прочитал о нём гораздо позже…
Но память такая штука, что как её не верти – кругом засада…
Как не натягивай вожжи…
Но возможность посредством её уйти в себя неоспоримо доказывает лишь то…
обстоятельство, что материя мысли превращает действительность в «коня в пальто».
А это, извините меня,– серпом по… коже.
Однако, размышляя над тем для чего мне вязать, заполняя пробел в мозгах, слова,
я пришёл к огорчительному выводу – виноват не эгоцентризм, не желание открыть себе
и другим верную истину, в общем… сплошные «не», потому и сидят на трубе
«А» и «Б», что в их сторону невольно поворачивается моя голова…