Поэзия возвышает, будирует СОВЕСТЬ, оче-лов-ечивает , зовёт к размышлению читающего. Графоманство топит его в патоке примитивизма и убогости тем, прививает дурной вкус, убаюкивает стремление к возвышенному. Графоманство - ОРУЖИЕ массового поражения в информационную эпоху! Вот почему НЕОБХОДИМО учиться ОТЛИЧАТЬ высокое от низкого, настоящее от подделок, приторность лжеслога от сладости истинного вдохновения. Вот почему важно честно ответить себе на вопрос: "А ИМЕЮ ли я право называться поэтом?" Ответственность за сказанное, за то, КАК слово отзовётся в других! Приведу пример того, что я считаю Поэзией.
СВОБОДА. РАВЕНСТВО. БРАТСТВО.
Обезумевший вихрь разбил фонари,
замостил тротуары осенней смолою…
Петербург, Петроград, мы твои дикари!
Беспризорная паства лишенных покоя.
Наши белые храмы оспорила гарь…
Наши лучшие мысли черствеют расправой…
В лихорадочной яви низложенный царь,
вольнодумные сны посещает кроваво…
И уже не смирить чужеземных стрельцов…
И уже не спугнуть потрошителей Неба…
Петербург, Петроград, принимай подлецов!
Дай безбожным познать горечь зрелищ и хлеба!
Л. Цаголова
2002 г.
___________________________________________
Когда в елабужской глуши
Когда в елабужской глуши,
В ее безмолвии обидном,
На тонком пульсе нитевидном
Повисла пуговка души,
Лишь сучий вой по пустырям
Перемежался плачем птичьим…
А мир кичился безразличьем
И был воинственно упрям…
Господь ладонью по ночам
Вслепую проводил по лицам
И не спускал самоубийцам
То, что прощал их палачам…
Зачтет ли он свечу в горсти,
Молитву с каплей стеарина?
Мой Бог, ее зовут Марина,
Прости, бессмертную, прости.
Бродскому
Не красками плакатными был город детства выкрашен,
А язвами блокадными до сердцевины выкрошен,
Ростральными колоннами, расстрелянною радугой
Качался над Коломною, над Стрельною и Ладогой...
И кто придет на выручку, когда готовит Родина
Одним под сердцем дырочку для пули и для ордена,
Другим лесные просеки, тюремные свидания,
А рыжему Иосику - особое задание...
Лефортовские фортели и камеры бутырские
Не одному испортили здоровье богатырское.
Но жизнь, скользя по тросику, накручивая часики,
Готовила Иосику одну дорогу - в классики.
Напрасно метил в неучи и прятался в незнание,
Как будто эти мелочи спасли бы от изгнания!
И век смотрел на олуха с открытой укоризною:
Куда тебе геологом с твоею-то харизмою?..
Проем окошка узкого, чаёк из мать-и-мачехи...
Откуда столько русского в еврейском этом мальчике?
Великого, дурацкого, духовного и плотского...
Откуда столько братского? Откуда столько Бродского?
И. Царёв
______________________________________
Пленники
В охапку город сгрёб дома,
Полил дождём, засыпал снегом.
Седая, сонная зима
Умерит темп шального бега,
Нас загоняя в тишину
Пленит под сгорбленные крыши.
Как будто ставя нам в вину,
Что мы живём, пылаем, дышим...
Нет, на пороге той тюрьмы
Нам не заламывали руки.
Мы стали – пленники зимы,
Простые узники разлуки.
Нам этот срок из года в год
Даётся будто в назиданье
За несвершившийся исход
Случайно сказанных признаний,
Слепым птенцом слетевших с губ –
Из хрупких гнёзд – из душ открытых.
На майском солнечном лугу
Нещадно брошенных, забытых...
В миру прокуренных углов,
Шкафов, пропахших нафталином,
Под монотонный звон сверчков
И цокот «ходиков» старинных
Так трудно что-то изменить:
Окликнуть, наверстать, исправить.
Вот только хочется любить –
Боготворить, лелеять, славить!
В кофейной горечи ночей,
В цепочках мысленных сплетений,
Влеченье это – всё острей,
Мощней земного тяготенья.
В тот миг, когда подступит боль
И превозмочь её нет силы,
Усталый голос за спиной
Тихонько скажет: было, было...
Ведь на пороге той тюрьмы
Нам не заламывали руки
Мы – вечно пленники зимы,
Святые узники разлуки...
В. Сретенский.
Пахнет папа асфальтовым летом...
Пахнет папа асфальтовым летом,
Поднимает меня высоко.
И светло, как от яркого света,
От его серебристых висков.
Я хочу прикоснуться рукою
К облакам, как порою во сне,
Словно знаю уже о покое
Где-то там, в неземной тишине.
Полетела за облаком шляпа,
Не успела за шляпой рука, -
И лежит со свечою мой папа,
Изголовьем ему - облака.
С той поры в каждом сне я летаю
Над резьбою знакомых крылец,
Словно кто-то меня поднимает,
Но не выше, чем в детстве отец.
С той поры путь от лета до лета
Предо мною лежит в маяках,
Только ярче не видел я света,
Чем от той седины на висках.
Алексей Витаков