Я был
с тобой
и
был
самой
тобой;
запинкой
в
слове
«здравствуй»
в
букве
«р»,
и в пении,
в волнении,
твоем –
мгновеньем
между
нотой
«до»
и
«ре»;
падением
и
взрывом
оглушенным
солдатом
с красной точкой
на виске;
я
был
травой,
которая
касалась
твоей
спины
в невидимом
песке
веснушек,
родинок
и шрамиков,
размером
с зерно черники
в Шервудском
лесу;
ребенком был,
твоей
рукой
ведомым,
с молочной
каплей
белой
на носу;
я червоточинкой
зрачка
был
глаз
твоих,
когда они
увидели
в озоне
дыру,
в которую
безропотно
на нас
смотрело
солнце
грустным
сонным
взором;
я был Вселенной,
прятавшей
глаза
галактик
за ладонью
атмосферы;
цветущим
полем рапса
был
и в нем
оставленным
тобой
велосипедом;
я был
биеньем
собственного
тела,
как в стенках
сердца,
меж
бетонных
стен;
прозрачней
капли
грушевого
сока,
я локоном твоим был;
словно тень,
потерянная
в листьях
винограда,
я был
разорван
солнечным
лучом –
и большего
не надо мне,
не надо,
и
большего
не
надо
мне
не надо
и
б
о
л
ь
ш
е
г
о
н
е
н
а
д
о
м
н
е