Выйдя с почты, Тоня задумалась, отчего Семён воротился, что случилось-то у него. Вряд ли ерунда какая. Может, с кавалером медичку застал? Неужто так?..
Нет, не стоит ей этим голову забивать. Если чего и приключилось меж ними – помирятся. Да и мало ли что люди скажут. Ей обначаиваться на всякие сплетни незачем.
Семён, может, по делам своим приехал. Справка затребовалась или ещё что. Как приехал, так и уедет. Да и вообще – Иринку пора забирать из садика да домой идти…
Забирать Иринку из садика была теперь отдельная Тонина радость. От воспитателей знала она, что ещё до её прихода, как только ребят начинали разбирать родители, Иринка принималась поглядывать по окнам, не идут ли за ней. Как только видела, что Тоня открывает калитку и заходит во двор, бежала прятаться в раздевалке и, когда тётка переступала порог, выскакивала к ней, рычала, прыгала, пугала, а потом изо всех сил обхватывала Тоню ручонками…
По дороге домой Иринка то пускалась убегать от тётки, а та делала вид, что не может её догнать, то останавливалась поговорить с сидящей на земле собакой, и та, ничуть не удивлённая, выслушивала её вопросы:
- Собачка-собачка, а ты чего делаешь? А ты куда пошла?
Если на пути встречались лужи от начавшего таять – вот и весна уже не за горами – снега, Иринка, чуть зазевайся Тоня, бежала к ним и смело лезла в самую середину. И хохотала до слёз, когда Тоня пыталась её вытащить оттуда. Не страшили её ни сырые колготки, ни грязная куртка, ни тёткины угрозы:
- А вот я её вицей, попробуешь ты у меня берёзовой каши!
…За всеми радостными хлопотами Тоня вспомнила о Семёне только ночью, но, усталую, её тут же накрыло сном, и она не успела додумать мысль до конца.
Утром тоже было не до того, и только в середине дня одна из поварих, Нинка Трухина, напомнила ей об этом:
- Тоня-я-я! Я чего скажу-то тебе! От Васьки своего узнала: Сёмка-то твой совсем приехал. Слыхала?
- Слышала. Врут, поди, люди-то. Чего ему возвращаться?
- Да чего Ваське-то врать? Говорил, Сёмка на работу к ним в гаражи ходит. А живёт в общаге, с рабочими, что коровник-то приехали строить. Мужики Сёмку пытали, чего вернулся, да он не говорит. Ты-то не знашь?
- Откуда? – пожала плечами Тоня. - Это его дело.
- Может, вернулся, дак и наладится у вас всё, а?
- Чего гадать зря? Пошли-ко лучше, Нина, картошки из подвала занесём. Мало на завтра. И меню надо составить…
Антонина ещё несколько дней обрывала мысли и разговоры о Семёне, не зная, верить ли им, пока однажды, у входа в магазин не столкнулась с ним, выходящим оттуда.
Семён хмуро кивнул ей и отправился дальше, она тоже хотела пройти мимо, но не смогла, остановилась, окликнула его.
- Семён! Подожди-ко! Ты как тут?
Семён дёрнулся было идти, но остановился и, повернувшись к ней, как будто ещё больше посуровел лицом.
- Слышала ведь, наверно, чего спрашиваешь? Уехал я оттуда совсем.
- Случилось что? – тихо, почти неслышно сказала Тоня.
- Да. Случилось… Я тебе сказал тогда, что ребёнок будет. А не будет ребёнка!
Сказав это, он отвернул лицо в сторону, руки в карманы сунул.
- Выкидыш? – ахнула Тоня. – Так не она же виноватая-то! Чего ты ?
Семён взглянул на неё, усмехнулся:
- Защитница ещё… Если бы выкидыш… Аборт она сделала. Только узнали про ребёнка, она начала капризничать: «Не хочу, и всё». И мать её туда же: «Рано ещё ребёнка. Нечего нищих плодить! Вы квартиру сперва получите!»
Я-то думал: так она, боится. На квартиру-то заявление было написано. Получили бы, а пока и снять можно. Думал, что пора от матери-то ейной уйти. Уговаривал её, старался. А она…Ладно, пойду я, Тоня.
- Подожди! Дело твоё. Может, ещё и образуется всё у вас… А я вот чего хочу сказать: не дело тебе по общагам-то жить. У тебя квартира есть. Я уж давно думаю, что надо нам с Иринкой в мамин дом забираться. Там места больше, а тут ей и поиграть толком негде – две малюсеньких комнаты да кухня. Чего тесниться, когда дом пропадает? До выходных натоплю, приберу там, да мы и переедем. А ты в квартиру перебирайся. И не спорь. Чего тебе с чужими людьми маяться?..
И улыбнулась слегка:
- Переехать-то нам поможешь?