ПЕРВОПЕЧАТНИК ИВАН ФЁДОРОВ.
(рассказ.)
А я, уже давно книг не читаю. Раньше читала. Много. Но мало что помню. Ну, что такое книга? Просто взгляд, точка зрения одного человека, не очень хорошего заметим, которого нам пытаются выдать за образец, а написанное за истину. Ну не глупость ли? Меня лично чужое мнение не интересует, мне вполне хватает своего. Думаю, многие со мною солидарны. И вот я читала, читала, и вдруг поняла, что трачу свою жизнь на то, чтобы прожить заново жизни других, большею частью не симпатичных, мне людей, и по сути, толкусь на месте. Но они-то хоть деньги получали за это. А мне-то, это всё, зачем?
Мучилась я так, мучилась, а потом сгребла все книги в кучу, да и сожгла их в бочке, на огороде. Целую неделю жгла. Перед этим, правда, предложила их библиотеке, они говорят: привозите. Прикиньте, я должна нанять грузовик, погрузить книги, привезти, разгрузить. Доля идиота, конечно, есть в каждом, но не до такой же степени!
Как-то сразу легче стало дышать. Примерно как, когда воздушный шар начинает снижаться, чтобы предотвратить снижение, сбрасывают балласт. А самое главное, это ощущение, что ты не такая, как все. Что все вот, в советское время, нахватали книжек, даже те, кто и читать не умеет, а теперь не знают, куда с ними деваться, а сжечь рука не поднимается, вот и ползают еле-еле. Я заметила, что и моя мама стесняется сказать своим подругам, что я сожгла наши книги. Ей, рождённой в 1939ом, видимо до сих пор нет покоя от антифашистской пропаганды. В то время не принято было говорить, что и наши-то этим занимались. Да и во мне, что-то вроде угрызений совести, просыпается периодически. И я немножечко зомби.
Кто вообще додумался внушить нам, что книга это святое? Первопечатник Иван Фёдоров? Я свои хотя бы прочитала, перед тем, как сжечь. Могу сейчас, кряду, назвать человек 50, которые только перетирали их периодически. Зато у них есть преимущество, для них книги остались чем-то непознанным, возвышенным, статусным. И, где-то в глубине души, они уверены, что как только они от этих самых книжек избавятся, потеряют в своей собственной значимости. Короче, есть куда расти.
Моя покойная тётушка, например, всегда гордилась, что её библиотеки хватит на покупку «Жигулей». Уверена, ей все завидовали. И даже я, хотя моя собственная библиотека была и побогаче, но мне такая мысль даже в голову не приходила. И, хотя она не очень знала, кто такой Алоизюс Бертран, и о чём написано у Рабле, или, как выглядит Дантов Ад, но все эти фолианты у неё были, в отличном состоянии, даже и Гомер. Кто же думал, что пройдёт всего-ничего, и это станет никому не нужным? Но ведь и «Жигули» не вечны. Кого теперь удивишь «Жигулями»? Зато потусовались!
Они, говорит убили у нас двух человек, и мы у них – трёх татар. А он с юморком был, этот Афанасий Никитин. Хотя, за точность цитаты не ручаюсь. Книги-то уже нет. Своим умом, оказывается, не так уж легко жить. И кому там Гильгамеш навалял люлей, уже не вспомню. Ну, зачем мне это, скажите? А вот тянет, время от времени.
В библиотеку придёшь, что-нибудь спросишь, они на тебя как вылупятся квадратными шарами . Иногда мне кажется, что они и читать-то не умеют. Но очень гордятся своей профессией, и в особенности тем, что трудятся не за деньги, а за идею. Помню с директором, ихним, сцепилась, и знаете по какому поводу? Она впервые от меня услышала, что все, кто исповедует Христа – христиане, и представьте, мне не поверила. Это вовсе никакие не нынешние, а тётеньки за 60, библиотечный факультет института Культуры. Мало кто поступал туда по призванию. В основном, чтобы куда-нибудь поступить. Зато уж гордились! На всю катушку.
И всё-таки, у меня сжимается сердце, когда я вспоминаю, об этом аутодафе. …Когда на носу у вас очки, а в душе осень … Хотя я тут же гоню эти мысли. Ведь одно благо: уборки стало меньше, свободного времени больше, собственные мысли расцвели пышным цветом, и не впечатляют уже ссылки на авторитеты. Если человек говорит цитатами, значит у него нет своих мыслей.
Случилось так, что смерть моей тётушки, примирила мою мать с её племянником, нагревшим нас с наследством нашей бабушки . Племянничек, чувствуя приближение старости, видимо решил заручиться поддержкой остатков родственников, частично реабилитировавшись. О деньгах речи, конечно, не шло, он и от огромного наследства бабушки, всего сто баксов родной маме отстегнул, но в квартиру он мою мать впустил, и сказал: вот, бери всё, что хочешь. Мать даже растерялась. Аттракцион неслыханной щедрости! Растаяла, и, временно, всё ему простила (Мне пришёл на ум Киса Воробьянинов. По чём у вас огурцы солёные? Чёрт с вами, давайте два! ), но, от растерянности, ничего так и не выбрала. Тем более, что всё самое ценное, уже выгребла другая тётка, любимая, по папиной линии. Чем братец были страшно недовольны, и не скрывали своего неудовольствия. И мамуля обещала подумать, оттягивая время, чтобы иметь возможность посоветоваться со мною. Может быть, мой холодный ум родит что-нибудь более рациональное.
- Знаешь, твой брат предложил мне взять всё, что я хочу. Там есть неплохое постельное бельё, посуда, кое-какая одежда, мебель. Украшения Фира спионерила. Как думаешь, что взять?
- Книги.
02.04.13г. Бутурлино.