Дева Света! Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! - Тишина…
А.Блок
А потом замечаю – все также болит, звенит…
Клею былое. Лелею тоску, как рану.
Над аллеями спелое солнце ползет в зенит.
Где-то рушатся льдины.
И северный мой Мадрид
отзывается гулким эхом:
…о, донна Анна!..
Это имя грохочет, как первый весенний гром.
Я пропитан до ребер соленой твоей любовью.
Моя память стекает, тягучая, как гудрон,
затопляя карнизы, картины у изголовья,
безмятежность постели, незыблемость стен, мосты…
Терпкий воздух сжигает йодом гортань и гланды.
Если мир разделен на «помимо тебя» и «ты»,
то слова и признанья, как яблоневые цветы,
облетают на мостовую.
И сарабанда
бесноватой капели несется с покатых крыш
(золотистых, как обгоревшие твои плечи).
Город дышит весною.
Закат по-июньски рыж.
Скоро, родная, нам станет гораздо легче...
Прошлогодние письма – мой личный архипелаг.
Не забывай же. Не выбивай опору,
пока полон любовью – я уязвим и наг.
И по вере воздастся.
И времени звучный шаг
кажется мне приближением командора.